Город был огромным. Полным незнакомых, насыщенных цветов, которые я никогда не видела в Дунакеше или собственной деревне — разве что только на картинках, да узорчатых тканях. Светлым, брызжущим солнцем, продуваемым морскими ветрами. Столица Сотариса занимала, фактически, весь центральный остров, была окружена бухтами-портами и бесконечно шумела и кричала на разные голоса.
Охристо-желтый камень, ярко-синяя облицовка, базары, где можно было купить что угодно, витражи и запахи специй кружили голову. Орнаменты и открытые балкончики, блестящие лампы и незнакомые деревья с широкими длинными листьями; сладкие угощения и необычные, сочные фрукты, которыми я была готова питаться целыми днями. Даже запах рыбы был здесь не таким тяжелым, как в Дунакеше, а отдавал свежестью и хрусткостью; а уж на вкус рыба и моллюски, что подавали в каждой лавке, то обжигая на открытом огне, то смешивая с травами в глубоких котелках, были незабываемыми.
Да и местные жители в яркости не отставали от своего города. У многих волосы были с разноцветными прядями — умение управлять несколькими стихиями здесь было в порядке вещей. На мужчинах и женщинах звенело множество украшений; в глазах рябило от вышивки на одежде; часто я видела и необычные растительные узоры на коже — на руках и лицах. А уж что они носили…Я даже не знала половины названий цветов, которые использовались для туник, халатов, шароваров, тонких, полупрозрачных тряпок, которыми девушки обматывали головы и плечи, тюрбанов, усыпанных блестящими камнями. К тканям здесь было особое отношение: именно в Шарваре в огромных каменных чанах под воздействием магии зрела самая дорогая краска во всех четырех мирах — не тускнеющая со временем и обладающая разными защитными свойствами. Так что сотарисане зарабатывали не только как наемники, но и на продаже этой самой краски, тканей и фруктов.
Побывали мы и возле главного Храма пяти стихий. Простое квадратное здание, окруженное рвом и густым зеленым садом. Даже издалека было видно, насколько воздушно и пусто пространство внутри. Крыша оказалась в виде глянцево-черной пирамиды, устремленной прямо в небо, там, где обитало Сознание Всех Миров, как называли его сотарисане.
Зайти в храм я так и не решилась, даже днем. Может боялась, что меня примут за самозванку. А может, во мне говорила обида.
За то, что Стихии сочли меня никем. За то, что так подставили!
Ну какая из меня «невеста»? Пусть я и спасла черноволосого, но… Мне становилось страшно от одной мысли, что кто-то из его родителей или семьи узнает о произошедшем. Да меня тут же прибьют, лишь бы не ломать его благородную жизнь!