Свою золотую прелесть я не нашла, но злой рок точно повстречала.
Во время медленного танца, пока Костас на греческом шептал о моём прекрасном теле и волнующем аромате моего парфюма, я увидела его. Точнее, их. Греческий знала поскольку постольку, так что понимала через слово, а тут вообще слушать перестала.
Сокольский, мать его, собственной персоной стоял в обнимку с какой-то блондинкой. Девушка практически висела на парне, а её рука недвусмысленно лежала на ремне его брюк. Про томный и щенячий взгляд можно умолчать, и так достаточно фактов острого сексуального желания этой дамы.
И честно, на подсознании я её понимала и даже разделяла эти чувства. Малыш вызывает сложно контролируемые позывы и почти природные рефлексы к спариванию.
Я же никогда не отличалась такими качествами как выдержка и здравомыслие в непонятных ситуациях. Наверное, именно поэтому, поймав удивлённый взгляд мужских глаз напротив, прижалась к Костасу ещё сильнее. Друг мой ни дураком, ни девственником не был, так что расценил этот жест в качестве сигнала к наступлению.
Музыка пульсировала во мне — её быстрый ритм пробегал по венам вместе с кровью, заставляя сердце биться чаще, отчего в ушах звенело. Руки моего напарника по танцу переместились на попу, направляя движение моих бёдер в такт своим. Я же, с лёгкостью подстраиваясь под новый ритм, не могла оторвать глаз от Сокольского. Его тёмные и порочные глаза в полутора метрах от меня не отпускали, проникая в душу и грозя перенапряжением спалить все электрические пробки моего самоконтроля.
Я одновременно чувствовала и не чувствовала, как ладони Костаса гладили моё тело, а его горячие губы периодически оставляли лёгкие поцелуи на шее и возле уха. Он что-то страстно шептал, спасибо, что в этот раз на английском, но парализованная глазами Ника я разбирала лишь часть слов.
— Ами, дорогая, ты так восхитительна и горяча. Давай прогуляемся, иначе боюсь, я не смогу себя сдержать.
— Сдержать?!
Пропустив начало фразы, я как попугай повторила последнее слово. В данную секунду я пыталась отделаться от острой потребности, послать несчастного друга и пойти выяснить, что именно пытается передать своим дьявольским взором Сокольский. В том, что у него в подвале есть пыточная, я уже не сомневалась. Этот человек одним взглядом может душу вывернуть.
— О да! У меня есть огромное желание пригласить тебя в мой номер отеля, но боюсь, что это лишь испортит наши отношения.
Было бы что портить?! Хотя он, наверное, думал иначе.
Сил терпеть эту пытку больше не было! Девица Малыша уже всем телом потиралась об него, пытаясь эту каменную глыбу хоть немного расшевелить. Всё-таки мы были в клубе и на танцполе, где стоять подобию древнего изваяния явно не входило в правила.