Когда мой план стал ясен, как белый день, я заметила азарт в их глазах, какой был у всех моих однолагерников во время подобных игрищ, только там планы не напоминали самую настоящую диверсию, но и на кону не стояла честь взвода. Полагаю, сегодняшняя ночь принесёт нам немало «бонусов», о которых мы пока можем только мечтать.
Через два часа придирчивых обсуждений ко мне подошёл ЧП и молча протянул руку ладонью вверх. Я сначала даже растерялась, не понимая, чего он хочет, в голове промелькнуло множество вариантов развития событий, что вероятно отразилась на моём лице, поскольку космоглазый усмехнулся уголком губ.
— Ректор. — напомнил мне, прервав мучения разом. А я залилась густой краской.
Всё же погано, когда ты вот так себя не можешь контролировать, а глаза то и дело находят бьющуюся жилку на шее вожделенного объекта.
Выдохнув, протянула дорогую сердцу конечность и тут же почувствовала, как в неё впиваются длинные пальцы ванпайра. Я в очередной раз отметила, что Карсайто отличается от других, он не открывает портал белёсой вспышкой, он в нём растворяется, проваливается, исчезает. Всё что угодно, но не так, как другие.
Мир размазался, сжавшись до узкой точки за секунду, а затем приобрёл очертания академического коридора. Карсайто перенёс нас прямо к двери, подозреваю, это были апартаменты ректора. И вместо того, чтобы постучать в дверь он сдвигает меня в сторону, прижимает лицом к стене и медленно склоняется к моей шее.
— Мы забыли об одной очень важной вещи. — Доносится его шепот, который я еле слышу через грохот собственного сердца.
Моё тело мне сейчас просто отказало. Оно чувствовало горячие руки на плече и талии, тяжелое дыхание космоглазого и совершенно не хотело контратаковать, хотя мозг лихорадочно искал хотя бы пути к отступлению, но уже через несколько секунд сдался, подняв над окопом белый флаг.
— Что ты делаешь? — выдохнула я, зажмурившись.
ЧП не посчитал нужным отвечать. Медленно отвел мешающие волосы в сторону и прижался к коже губами, вызывая толпу мурашек на теле, и сбивая дыхание точным ударом в сердце. Я снова, будто падаю в пропасть, зная, что там нет дна. В животе оживает стая бабочек, а внизу всё сжимается в тугой комок.
Бездна.
Миг и его клыки прорывают тонкую преграду, отделяющую их от вожделенной жидкости, а я переношусь в другое время и место.
Вечер. На столе в кабинете Жени, тускло горит лампа, а сам он склонился над бумагами, совершенно не замечая вошедшую меня. Я вижу хмурую складку на его лбу и у меня тут же появляется желание избавиться от неё, чтобы она не портила мне момент созерцания.