Выдохнула, понимая, что прямо сейчас налаживать контакт бессмысленно. Мы все напряжены и не знаем, чем всё закончится. Единственное, в чем абсолютно уверены, так это друг в друге. Прикрывать спину товарища, что бы не случилось. Вот, что я вдалбливала им всё это время. Это, по сути, единственное правило… а правило ли? Это должна быть внутренняя граница. У каждого русского человека есть эта граница. Мы можем гадить друг другу в душу сколь угодно, но стоит сделать это кому-то чужому, каждый у кого есть эта самая граница повернет голову к врагу, начав защищать.
И вот сейчас, бесшумно ступая в высокой траве, я почему-то сильно задумалась над тем, удалось ли мне хоть немного привнести это неповторимое желание защищать в свою… не побоюсь этого слова, стаю.
— По-о-о-БЕ-РЕ-ГИ-СЬ!!! — Взвыл ужас над моей головой, обозначая скорую посадку.
Мне удалось вовремя отвернуть голову от правого плеча, чтобы избежать неудачного столкновения со свинорылым карманным чудовищем. Совсем неаккуратно вцепившись когтями в моё плечо, он резко выдохнул, а я поняла, что летел он на очень приличной скорости, поскольку удар от столкновения не был, как обычно, мягким.
— Рядовой Ужас поручение выполнил! — отрапортовал мелкий пакостник, хитро сощурив глаза-бусинки. — Ожидаю дальнейших приказаний.
Расспрашивать о том, как прошёл разговор с ректором, я при свидетелях не стала, поэтому преспокойно пустила фамильяра в небо, разведывать обстановку с высоты птичьего полета, отметив, как обижено скривился при этом Мышь.
— Не жалко? — задал вопрос Тёмный, но узрев моё неподдельное удивление выдал очевидное: — Не жалко. — Я только хмыкнула, не понимая почему вообще должна жалеть летучую мышь, но Тёмный сказал то, чего я просто не могла знать, хотя должна была. — У фамильяров немного иное строение тела. У каждого есть недостатки, например, у обычных летучих мышей слепота, верно? — Я кивнула в ответ, по-прежнему не понимая причем тут Ужас. Он-то прекрасно видит. — А твой фамильяр расходует гораздо больше энергии на солнце, чем во тьме ночи. Ему такие полеты не то, что неприятны, они многозатратны.
И тут, я действительно, сжалилась… Хотя нет, над собой я сжалилась. Ведь, на самом деле, в последнее время, Ужас стал требовать больше крови, и запросы его росли пропорционально моим приказам и поручениям. Отсюда делаем выводы, либо я продолжаю поить этого не здорового фамильяра, либо прекращаю гонять его средь бела дня.
Скривилась от обеих перспектив, но все же решила не мучить свиномордую жертву своего произвола. И только я набрала в грудь воздуха…