В палатке было очень темно, невзирая на то, что ребята отодвинули ткань, чтобы внутрь попадал свежий воздух. Полумрак накрывал нас с головой, а огонь использовать можно только в малых количествах. Чтобы не было света и запаха. То есть можно прогревать палатку в случае необходимости, но нельзя её освещать, дабы не выдать своё местоположение. Именно поэтому, я не сразу поняла с кем рядом оказалась.
Аромат отвара бил в нос, расслабляя рецепторы, а заодно и сознание. Плечо космоглазого коснулось моего, заставив вздрогнуть. Чувства словно утянули в намагниченный вакуум. Глухо, трепетно, влажно…
И в полумраке, под звуки косого ливня, в неистовстве бьющего по земле разъярёнными каплями, оглушая наше укрытие яростным ревом. Плечом к плечу, чувствуя его дыхание, сердцебиение, желание. Как статическим электричеством по коже… Шуршащими мурашками вдоль позвоночника. Тихо-тихо, боясь привлечь внимание других…
«Моя» — кончиком пальца по запястью, заставляя нутро сладко сжаться. Зажмурится, сдерживая порыв обнять.
И как внутренний стоп-кран мысль… Зеленые глаза перед внутренним взором и голос нежный, зыбкий и родной до боли «Мату маи…». Разряд в сердце равный тысячи киловатт, головокружение и полный боли и негодования вздох. Рывок в сторону, как следствие. Непризнание, несогласие, нежелание…
Я просто не могу сейчас сдаться. Не сейчас, когда мысленно смотрю на другого.
О, Господи, Василиса!
Рывком поднимаюсь на ноги, отбрасывая в сторону кружку с отваром и натыкаюсь на объятия Лютого, который в одно мгновение сжал так крепко, что вышибло дух. Дернул куда-то и резко усадил на свои колени, прижав спиной к своей груди.
Неожиданно.
Так неожиданно, что даже не сразу сообразила, что делать. А что, собственно, делать? Замерла, почувствовав, что ничего лишнего Лютый себе не позволяет. Прижал к груди и держит, словно, пытаясь поддержать и успокоить, не как мужчина женщину… а так, как умеет.
Молчу, ковыряясь в своих ощущениях, которые, кстати говоря, напоминали мертвенную тишину поля битвы, куда вот-вот шарахнет ядерной боеголовкой, а пока ярость, клокочущая внутри делает глубокие вдохи, сопровождая каждый выдох тривиальным «ус-с-с-са-а…» из лично любимого Женей фильма «плохие парни».
Вздрогнула, подумав о смеющихся зеленых глазах, которые виделись сейчас немного иначе… Да кому я вру?! Совсем не те глаза я видела. Чертов Евгеша! Да будь ты проклят со своими поцелуями! Со своими зелеными глазами и… и этой до боли знакомой и родной широкой улыбкой.
Из-за него почти забыла образ родного человека!