Слившиеся полуобнаженные тела ввергли меня в сильное смущение. Да, конечно, раньше я мечтала о том, как стану близка Обивану, но вот так, видеть это своими глазами, пусть и на рисунке возможного будущего, спокойно не могла. Жадно впитав все изгибы на любимой спине, я отложила изображение, пытаясь унять сердцебиение и прижав ладонь ко рту.
Обик уже видел то, что, так или иначе, произойдет между нами. Будем ли мы к этому готовы?
Светило, что заменяло здесь Луну, затопило комнату приглушенным мягким сиянием. Я приказала себе не отвлекаться на то будущее, что не стоило видеть, и приступила к поискам картин, ради которых сюда пришла. Долго искать не пришлось, несмотря на то, что разобрать оставшиеся завалы на столе оказалось мне не под силу. Обиван рисовал не только на бумаге. Еще одно изображение было прямо на стене.
Древо горело. Исчезало на глазах, начиная с самого маленького листочка. Тлело внутри ветвей и вспыхивало чудовищной силой, подаренной от моих пылающих огнем рук. Я была объята пламенем, я стала одним с ним целым. И не было ни одной души вокруг, чтобы избавить нас обоих от общей необратимой судьбы.
Дрожь в ногах прошла лишь тогда, когда я опустилась на постель Обивана, съедаемая горем и тоской. Обиван нарисовал это — а значит, мое будущее непременно меня настигнет. Я не спасительницей сюда пришла, а затаившимся убийцей, спасибо способностям Арегвана Златоглазого, сумевшего отсрочить неизбежный конец. Что мне было делать теперь? Что?
Откинулась назад, к стене, продолжая рассматривать изрисованную напротив поверхность. Нельзя мне здесь оставаться. Что бы там ни снилось по ночам, я и только я стану причиной гибели дерева, ставшего основанием для магии целого мира. Какое мне дадут прозвище? Упокоившая? Уничтожившая? Смертельная?
Горький смешок разрезал тишину комнаты. Что ж, если я могла еще шутить над самой собой, возможно, не все было потеряно. Тем не менее, стоило побыстрее найти выход. Лучше всего — прочь из этого мира. Даже любовь к Обивану не могла перевесить в моих глазах бремени преступления, что должно было неподъемной ношей опуститься на плечи. Однажды я уже расставалась с Обиваном. Теперь я просто должна была быть к этому готовой.
Сил уходить не было. Если проснусь утром пораньше, успею обернуться к себе в комнату так, что никто и не заметит, дорогу-то запомнила с первого раза. Главное — не нарваться на кого-нибудь раннего да быстрого. Но я очень надеялась на волю случая.
Ложе Обивана приняло меня, как родное. И пусть на сердце щемило от возможной скорой разлуки, видеться с любимым в эту ночь я больше не хотела. Возможно, здешние боги услышали мою молитву. До утра меня не беспокоил ни один менталист.