Луцерн предпочитал не думать о том, что будет, если он просто продлит мучения. Он верил, что сможет достучаться до Верио Финаччи и убедить увезти девочку куда-нибудь далеко.
Из отчаянных мыслей оборотня вырвали робкие и нежные прикосновения. Он был готов рычать от отчаяния. Как же хотелось, чтобы всё это было искренним. Не потому, что он заставил, а потому, что она сама захотела.
А потом ему сорвало крышу. Как-то моментом превратив его из оборотня, держащего себя в руках, в ненасытного зверя. Чувства обострились, и Луцерн унюхал страх, разлившийся по комнате. Но куда слаще него была нежность, с которой человечка касалась его. Ни одна шлюха из тех девочек, подсунутых отцом, не была такой. Умелые, рассчётливые, они делали своё дело и уходили, звеня монетами в кармане.
— Айлин… — прошептал оборотень, теряя связь с реальность.
Часть 37 (24.11)
Лин нравилось, как отзывается оборотень на её прикосновения. Как сжимает кулаки, борясь с желанием взять за голову и направить, как терпит её неловкие движения. Она сама, невольно, заражалась этим безумием страсти, глубоко внутри желая доказать, что она может и сама получать удовольствие от происходящего. Если выберет мужчину. Луцерна она, конечно, не выбирала, но он и не сильно-то принуждал. Такое странное нелепое равновесие, балансирование между двумя крайностями. Оно позволяло сохранять трезвость рассудка.
Подчиняться, слушая вкрадчивый голос, проникающий глубоко в сознание и лишающий воли. Кажется, о чём-то таком говорили женщины, спящие с разумными. О желании служить, выслуживаться.
Провести языком по чуть шершавой коже яичек. Медленно, ловя каждый его вздох. Чувствовать, как в ладонях пульсирует член, ненавидеть это и желать продолжения. Двигаться медленно вверх, поглаживая бугрящиеся вены, дойти до уздечки и щекотать её языком, а потом, преодолевая внутренний барьер, взять в рот так, как он просит, чтобы член оттягивал щёку. И смотреть ему в глаза.
Лин дёрнулась. Почему-то Луцерн не смотрел на неё. Стоял, зажмурившись, а из глаз катились редкие крупные слёзы. Словно ему было больно?
— Я сделала что-то не так? — испуганно спросила она, невольно отступая на шаг.
— Нет, всё именно так, как и должно быть. Прости. Я думаю, достаточно, — оборотень отвернулся, повязывая полотенце вокруг бёдер. — Залезай в ванную и вымойся хорошенько.
— Что произошло? — испуганно спросила Айлин, выполняя приказ. Он был куда приятнее требования сосать, но всё же хотелось понять причину этого странного поведения.