– Как там у отца-то твоего дела? Давно его не видел. Да и, я так понял, в городе он не живёт.
– Он у нас теперь заядлый садовод, купил землю и маленький домишко в пригороде. Маму зовёт, но та ради огорода с работы уходить не хочет. Теперь вот живут врозь. Но отец ей всё равно посылки присылает: то ящик помидор вышлет, то огурцы, зелень и цветы. Папа-то не знает, но мама с большой радостью всё это берёт. Похоже на то, что у них снова конфетно-букетный период, а если быть точнее, то помидорно-букетный, – улыбаясь, ответила Милослава.
– Твой отец всегда твою маму очень любил, а она, сколько её помню, всегда вредничала, – ухмыльнулся Лобанский.
– Дядь Егор, а почему у вас детей нет?
– Не может потому что моя жена детей иметь… – грустно сказал Лобанский.
– Прости… а если взять из детдома? – пыталась приободрить его Милослава.
– Не могу я, понимаешь. Приходили мы в этот детдом, много там детей, но не могу я ни к кому даже прикоснуться… вроде же дети… но боюсь их. Я же не знаю, кем они вырастут.
– Вырастут тем, кем воспитаешь. Ну ты же меня как-то принял?
– Ты просто упёртая, как и твой отец. Думаешь, я по собственному желанию с тобой сидел? Я же тебя поначалу и в туалете запирал, чтобы не мешалась. А когда ещё ползать только умела, делал тебе вольер из подушек.
– Трудный ты человек, Егор Давыдович… сам с собой не дружишь. Я-то знаю, что ты добрый и смешной. Человек, который делал вместе со мной снаряды из шариков с водой, а потом кидался в прохожих, не может быть настолько нелюдимым, – завершила Милослава и обняла Лобанского.
– Вы чего там отстали? Пойдём на холм, вы только посмотрите, какие сегодня звёзды, – крикнул Райц.
– И правда красота! А побежали наперегонки?! – весело крикнула в ответ Милослава и рванула с места, дёрнув за локоть задумчиво смотрящего вверх Антона.
Лобанский, Фёдор Степанович, Норотов и Баянов медленно пошли пешком на холм, наблюдая несправедливую борьбу в догонялки.
– Мне кажется, её не догонят, – заявил Баянов.
– Конечно, не догонят, у неё аэродинамика на высшем уровне, – с улыбкой добавил Фёдор Степанович.
Собравшись на вершине холма, учёные веселились, разглядывая звёзды и играя в названия созвездий. Проигравший должен был присесть двадцать раз. Даже Лобанский принял участие, поскольку знал, что его проигрыш маловероятен. Тёплый ветер нежно окутывал вершину холма, создавая прекрасную атмосферу для такого вечера.
– Коллеги, так нечестно, это совсем не моя специализация! Я так скоро опять есть захочу, – Милослава, проиграв в очередной раз, принялась приседать.