Выпрямляю спину, пусть даже через адскую скручивающую боль. Уверенно ступаю вперед, расправив плечи на максимум.
И, пусть моя походка вовсе не легка, каждый шаг дается мне уверенно.
Даже несмотря на белесые вспышки перед глазами.
Уверенно поднимаю голову, двигаясь вперед. Оставляя Санникова в полушаге позади себя.
— Виталий, — обойдется без улыбки.
С каменным надменным лицом киваю новому хозяину родного дома, по собственной традиции встречающего гостей у самого входа.
Сколько раз я бывала на его закатанных маскарадах!
Сколько раз он целовал мне руку, вот так же встречая!
Но теперь маска приветливости в миг слетает с позеленевшего лица.
На миг Ефимов замирает, начиная моргать так, как будто у него нервный тик.
Правда, совсем ненадолго.
В этом мире умеют справляться с собой. Умеют скрывать все эмоции и держать лицо.
— Софья, — его бровь надменно летит вверх. — Вот уж не думал…
Пожимаю плечами, продолжая двигаться вперед.
Какой смысл что-то ему говорить в ответ?
Да. Он не думал, что я когда-нибудь вновь переступлю порог этого дома.
Что увижу, как он упивается собственным торжеством.
И я не думала.
Но насладиться этим моментом до конца ему не дам.
Все как в дурмане.
Родные стены.
Все такое до боли, до слез мое…
Веселая музыка, смех, шампанское на подносах.
Все вижу, как в дымке, как в мучительном тумане.
И сердце — оно щемит до безумия.
— Софи-ия, — Стас поспевает чуть позже. С опозданием в каких-то пару секунд.
Почти прижимается к спине своей грудью.
— Почему не дождалась, пошла сама?
И снова — лишь пожимаю плечами в ответ, попутно сбрасывая с плеча его тяжелую руку.
Что говорить?
Что ты издеваешься надо мной?
Что я сейчас воочию наблюдаю крах собственной прошлой жизни?
Никогда еще не было так больно, за все это время. Ни разу. А сейчас — будто точный выстрел в сердце.
Пары замирают. Все, как по команде, разворачиваются ко мне.
Улыбки сходят с лиц.
Но лишь на миг.
Для того, чтобы тут же смениться пренебрежительными уничтожительными взглядами.
Нет. Я гораздо лучше думала о людях.
Но на самом деле им не неловко. Вовсе нет.
Они смотрят на меня сейчас без смущения или сочувствия. Те, кто бывали в нашем доме. Кого я знаю с самого детства. Кто называл меня маленькой папиной принцессой и неизменно одаривали комплиментами, когда я стала взрослой.
Нет.
Они смотрят на меня презрительно.
Как на мусор под ногами.
Как будто грязный вшивый бомж появился вдруг на пороге их дома.
И это бьет сильнее самой хлесткой пощечины.
На самом деле я надеялась, что встречу здесь поддержку.
— Мне надо отойти, — шепчет Санников, увлекая меня под локоть до той самой ниши, из которой я, кажется, миллион лет назад наблюдала когда-то за ним, чувствуя, как по всей коже разбегаются обжигающие мурашки.