— Такого больше не повторится, — перебила его я, а затем продолжила, — Прошло уже достаточно много времени с того инцидента, да и те факторы уже исчезли. Сейчас всё будет хорошо, а общение мне никогда нормально не давалось. Зато у меня есть вы, так что не стоит так сильно за меня переживать.
— Надеюсь на это. Вылезай, мы уже приехали.
Я вышла, на улице уже стемнело, и Корица уже мирно спала в будке и даже ухом не повела на наш приезд, а вот в гостиной до сих пор горел свет. Майк открыл нам входную дверь и тут же обнял меня. Он делал так очень часто, это было что-то вроде приветствия, но сейчас оно не совсем к месту:
— Я же только после тренировки! Дай мне хотя бы для начала душ принять.
— Да ладно тебе. Я же вижу, что ты рада этому, что мне нравится тебя обнимать, — ухмыльнувшись, сказал братик.
— Хм, хорошо-хорошо, ты меня раскусил, но ванна мне тоже не помешает, — я уже хотела подниматься, но Майк хотел ещё что-то сказать, и мне пришлось остановиться.
— Пока не забыл, можешь завтра меня со школы забрать? Нам пообещали то ли какой-то мастер класс, то ли лекцию, я не особо вслушивался. Так что нас содержат после уроков, думаю к этому времени у тебя тоже всё закончится.
— Да, конечно, мне не трудно, если что подожду тебя перед твоей школой.
— Спасибо, сестрёнка! Ты лучшая! — выкрикнул он, а я лишь засмеялась.
На следующий день, мы как обычно добрались до школы. Всё было как всегда, за одним исключением. Я за урок литературы сильно заскучала и достала свою тетрадь для стихов и песен. Мне приходили в голову разные мысли задумки, и они были тут же запечатлены на бумаге, но почему-то в этот день я была особо рассеяна и благополучно забыла его на парте, да и к тому же, как всегда первая выбежала из класса, оставив его без присмотра. И когда я подошла к тому кабинету, то услышала множество голосов, и каково же было моё удивление, когда я подошла и услышала, что все те люди обсуждают мой блокнот! Мне стало интересно, и я стала стоять и подслушивать у двери.
— Это не красиво трогать чужие вещи, — сказал кто-то, некоторые поддержали его.
— Да ладно вам, она же об этом не узнает, а мы узнаем, что эта девушка скрывает! — этот голос я узнала без труда, это же Джулия. Ей не стали перечить, думаю, их самих съедало любопытство.
— Стоп. Что это? Что это за ужасный почерк? И что тут написано, какой это язык? — а, точно, забыла сказать, что писала я в этой тетрадке исключительно на русском языке, чтобы такие любопытные, как Джулия не смогли ничего разобрать, хотя было там кое-что на французском, одна единственная фраза: