— Я не люблю мясной рулет. — Я задираю подбородок вверх. — Извини, чувак.
Он стискивает зубы, и в его глазах вспыхивает огонь. Это заставляет меня хотеть сделать это снова — увидеть, как зелень в его глазах, кажется, вспыхивает более тёмными оттенками.
— Зови меня просто Адам дома. А в школе — директор Реннер.
Я закатываю глаза и пишу своей лучшей подруге Рите.
Я: Это чертовски раздражает.
Рита: Я всё ещё не могу поверить, что ты меня бросила. Это так несправедливо. А кто будет со мной веселиться?
А под весельем она имеет в виду, что я буду следить за её сумасшедшей задницей, чтобы ею не воспользовались. Она не раз ловила кайф и чуть не сходила с ума. Это одна из причин, почему я никогда не употребляла наркотики. Кто-то же должен был позаботиться о Рите.
Я: Джейсон? В прошлые выходные у тебя не было никаких проблем с тем, чтобы бросить меня и целоваться с этим засранцем.
Рита: Он просто полный придурок. Мне следовало остаться с тобой. Я скучаю по тебе.
— Элма, — рявкает Адам, заставляя меня подпрыгнуть. — Убери телефон подальше.
Я выгибаю бровь, глядя на него.
— Прошу прощения?
— Сейчас не время и не место.
— Хорошо, Папа, — поддразниваю я его. Все мысли о том, что он горячий, исчезают, когда во мне вспыхивает раздражение. Я начинаю отвечать подруге, когда мой телефон вырывают из рук. — Эй!
Адам засовывает мой телефон в карман джинсов, и я, прищурившись, смотрю на него. Если он думает, что я не заберу гаджет, значит, он сумасшедший. Но потом он скрещивает мускулистые руки на своей мощной груди и смотрит на меня взглядом, который говорит: «попробуй».
— Отдай его обратно, — приказываю я.
— Нет, пока ты не проявишь хоть немного уважения. Мы два незнакомых человека, и мне поручено заботиться о тебе. Самое меньшее, что ты можешь сделать, это нормально поговорить со мной.
— Ты со всеми своими учениками так разговариваешь? — огрызаюсь я.
— Лишь с мелкими засранцами.
Я изумленно смотрю на него.
— Я всё расскажу отцу.
Он с вызовом выгибает бровь. Это отстойно, что Адам такой горячий, потому что он полный придурок.
— Он сейчас же вернется.
Что-то похожее на жалость смягчает его черты.
— Он не вернётся. По крайней мере, не в ближайшее время.
У меня внутри всё переворачивается, и я отрываю от мужчины взгляд. Слёзы щиплют мне глаза, но я быстро смахиваю их. Он прав, и я это знаю. Папа всегда сосредоточен на работе. Я люблю его, но как только мама умерла, он стал одержим компанией, которой частично владеет. Я практически вырастила сама себя после её смерти.
— Как скажешь, — бормочу я. — Я не буду есть.