— Что ж, интересный расклад, интересный… Ничего не скажешь, — я задумчиво потёр подбородок и тут же спросил, — А что с майором Стрельцовым делать? При таком раскладе не совсем корректно командиром отделения оставлять. Всё таки командир батальона…
— Ничего, ничего. Он строевик, побудет пока командиром отделения, а при притоке пополнения и развёртывании отряда — поставим командиром роты. Он в обиде не останется. — Баранов освоившись, уже покровительно рокотал голосом, уверенный в своей правоте, поэтом сходу предложил, — предлагаю следующее: сейчас зовём сюда капитана Нестерова, майора Стрельцова и в своём, командирском коллективе решаем распределение должностей. Ну, как я предлагаю… Как, Алексей Денисович, смотришь на это?
— Конечно, конечно. Сейчас пригласим их и своим командирским коллективом всё и обсудим, чтоб без обид было. Товарищ Синцов, не в службу, а в дружбу — сходите за офицерами, пригласите их.
Батальонный комиссар готовно кивнул головой и суетливо направился к темнеющим на фоне угасающей вечерней зари силуэтам Нестерова и Сергушина, которые издалека поглядывали в нашу сторону. Что то сказав начальнику штаба, Синцов направился дальше к шалашам за майором. Неторопливо подошёл к нам Нестеров, а через минуту скорым шагом подошли Синцов и Стрельцов.
— Ну вот, все командиры отряда в сборе, — удовлетворённо оглядел я присутствующих и пожалел, что стало темно и не так хорошо видны лица, особенно их выражения: — Давайте встанем следующим образом: подполковник Баранов и капитан Синцов справа от меня, а капитан Нестеров и майор Стрельцов слева. Вот так. А я посередине…
Хоть и плохо видны лица, но было видно как приятны мои слова Баранову и Синцову, считая положение справа от меня ещё одним обнадёживающим признаком их победы. У них даже осанка появилась.
— Товарищи командиры, подполковник Баранов и капитан Синцов заставили меня несколько по другому взглянуть на ту организационную структуру нашего отряда, которую мы довели до личного состава. Признаюсь, допущены определённые ошибки, которые надо исправлять. Завтра же проведём партийное и комсомольское собрания, на которых изберём секретарей. Спасибо, товарищ Синцов, правильное замечание.
— Ничего, ничего. Это мой долг указать на это, — довольно расплылся в улыбке батальонный комиссар.
— Следующее, мною нарушена субординация. И нарушение заключается в следующем, — дальше я рассказал то что услышал от Баранова и Синцова, а также озвучил их предложения по тем должностным изменениям, которые надо внести.
Даже не видя в темноте лиц подчинённых, я почувствовал болезненно-недовольные гримасы Баранова и Синцова от моего чересчур прямолинейного изложения. И Баранов попытался переломить в свою сторону то неловкое молчание, которое повисло в ночной темноте между нами: — Товарищи командиры, давайте только без обид. Не та обстановка, сами понимаете… сейчас всё обсудим открыто между собой и никто не останется обделённым…