Горячий 41-й год (Цеханович) - страница 2

— Я беру. Сколько?

— Офицер?

— Какая тебе разница?

— Я ведь за наличку продаю, а не за проездные документы, — парень стремительно терял ко мне интерес и собирался отходить от очереди.

— Беру за деньги. Сколько? — Настойчиво спросил я. Перспектива через сорок минут оказаться в вагоне и уехать из Москвы меня устраивала полностью.

— Вагон спальный, дорого…, — парень продолжал смотреть с недоверием.

— Блин… ну сколько…?

— Девяносто рублей.

— Беру, — выдохнул я, а стоявший передо мной мужик решительного вида, слушавший наш разговор, осуждающе произнёс, обращаясь ко мне.

— Не бери, обманет. Ведь это спекулянт.

Парень не обиделся, а улыбнувшись на все тридцать два белых зуба, заверил меня:

— Не слушай никого, завидно человеку, что не он покупает, вот и болтает. Я тебя сейчас в вагон посажу и ты там со мной рассчитаешься, чтоб без всякого сомнения. Так берёшь?

— Беру, беру, пошли. Я за вами, если вернусь, — это я уже обратился к отвернувшемуся, недовольному мужику.

Через десять минут забрали вещи из камеры хранения и ещё через десять минут подошли к моему вагону. Проводник равнодушно повертел билет в руках, сделал отметку в своём списке и, мазнув меня взглядом, спросил всё ли у меня в порядке с загран. паспортом.

Услышав ответ, что всё в порядке, он совсем потерял ко мне всякий интерес. Мы зашли в двух— местное купе и, оставив вещи, вышли из вагона разговорившись.

Парень действительно был спекулянтом, имел связь с кассами и таким образом зарабатывал себе на жизнь. Надо сказать неплохо зарабатывал. С меня, как он признался, брал тридцатку сверху.

За десять минут до отхода я честно рассчитался с ним и зашёл в своё купе.

Всё, через сутки буду в Берлине, а там поездом до Ошаца три часа и я дома.

Впрочем, один я был в купе минуты две. Послышался звук мягко откатившейся в сторону двери и на входе купе появился представительный, лет пятьдесят пять — пятьдесят семь мужчина, на пиджаке которого тускло блеснула золотая звезда Героя Советского Союза и несколько рядов орденских планок. Я, автоматически, как на пружинах вскочил с нижней полки и принял строевую стойку.

— Вольно, Вольно, — засмеялся незнакомец, — сразу видно армейская косточка… Верно угадал?

— Так точно. Прапорщик Цеханович, командир второго огневого взвода 122 мм гаубиц Д-30.

— Ну… ну… Чего орёшь на весь вагон? А я полковник Суриков, Пётр Николаевич. Тебя как зовут?

— Борис…

— Ну и хорошо Борис. У меня девятнадцатое место, а у тебя значит двадцатое. Так?

— Так точно, товарищ полковник, — я хлопнул ладонью по верхней полке.

Герой Советского Союза досадливо поморщился и наставительно сказал: