— Уууу…, как хорошооооо.
Выдохнув густой перегар, мурло снова повернулось к нам и более осмысленно посмотрело на нас и задумалось, сев на задницу.
Громко пёрднув, а потом ещё раз рыгнув, озабоченно пробормотало:
— Чёрт побери, всё-таки «белочку» словил… Надо бы сегодня не пить…
В это время из шалаша вылезли на свет ещё двое и, увидев нас, сразу поняли, что на «белочку» грешить не стоит, а пришла расплата и покорно застыли в ожидании оной, предоставив свою жизнь судьбе.
— Кто у вас старший?
— Ну, я… Значит, ты мне не снишься майор? — Мурло уже более осмысленно смотрело на нас.
— Во-первых: надо говорить товарищ майор. Во-вторых: не снишься — а не снитесь. Я с тобой на брудершафт не пил. Ваше воинское звание и фамилия.
— Да ладно, майор, хорош в армию играть, — то ли от безбашенности, то ли от непонимания ситуации мурло наглело. А может в нём ещё вовсю бродил алкоголь, — нету армии… Нету Красной Армии. И мы с тобой сейчас не на плацу, а глубоко в тылу у немцев. Давай лучше побазарим… Тут деревень море, а власти никакой. Немец далеко и мы тут хозяева. Пойло, бабы — всё наше… Подумай, майор, тут такие дела вершить можно…
— Даааа… ты оказывается совсем не въехал в ситуацию, — я достал вальтер и выстрелил между ног старшего, — это я тебя в плен взял, это у меня люди вооружённые кругом стоят. Если ты и дальше так разговаривать будешь, я тебе ногу прострелю. Опять задаю вопрос — Воинское звание, фамилия.
Мурло от выстрела сильно вздрогнуло, а остальные двое услышав про плен сразу подняли руки вверх.
— Хорошо…, хорошо… Зачем только стрелять? Сержант Никифоров я.
— Имя, отчество, воинская часть…
— А это зачем? Тем более, что полка то уже и нет, — сержант продолжал по инерции сопротивляться.
— Как зачем? Для приговора. Старушку, которую ты ударил в грудь — вчера схоронили. Убийство. Грабёж местного населения. Попытка изнасилования. Вот так вот. В военное время вплоть до расстрела.
— Не пугай… Не имеешь права, майор. Ты не прокурорский. И без следствия не имеешь ни какого право нас судить.
— Ты на себя в зеркало смотрел? Если бы не сказал, что ты сержант, ни за что бы не подумал. А я, видишь? Форма, знаки различия, побритый. Солдаты и сержанты при всех своих регалиях. Вооружены немецким оружием. Значит, мы воюем. А исходя из этого я, майор Третьяков, являюсь здесь, в немецком тылу, представителем Советской власти. Командиром Красной Армии. И следствие проводить не буду. Мне достаточно жалоб местного населения, которое и указало ваше место. Не хотите говорить — не надо. Так безвестно и будете расстреляны.