— Товарищ майор…, товарищ майор, — очнувшись, заголосили остальные двое и на коленках шустро двинулись в мою сторону. Но Увинарий сильным толчком ноги опрокинул их на спину. Те тут же поднялись на колени и, не опуская рук, опять заголосили.
— Товарищ майор…, товарищ майор, не виноваты мы. Это всё сержант Никифоров. Это он старушку ударил и девку тоже он хотел отъе…ть… Он нас заставлял…, а мы его подчиненные и он наш командир отделения…
— Ууу…, курвы. Как жаренным запахло, всё на меня свалить решили… А кто самогонку в три горло жрал? А кто хихикал, вот тут у костра и говорил, какая прекрасная жизнь? Суки… Ты, майор, меня послушай. Ты кого слушаешь? Это ж деревенское мужичьё? Мы завтра до своих дойдём, а они под немцем будут жить и посмеиваться над нами. И их кормить. Да это кулачьё недобитое… Старухе вообще нечего было лезть под руку… её мужик стоял и молчал, а она нас — красноармейцев ругала и советскую власть тоже. Вот и получила холуйка немецкая. А девка, так она сама хотела. Так что нечего тут базарить и их защищать. Давай расходимся. Даю честное слово, что завтра нас тут не будет. Пойдём на восток до своих. Ну что, договорились? А хочешь вместе пойдём? Под твоим началом. А?
Увинарий и Петька стояли по сторонам этих скотов, держа оружие наготове, и откровенно развлекались. Это были уверенные, обстрелянные солдаты, которые знали — немцев можно бить и нужно бить. И кроме глубокого презрения эти окруженцы у них иных чувств не вызывали.
Брать их в свой отряд я даже и не собирался. Сержант Никифоров был главарём этой маленькой шайки, ну а его подчинённые банальные слабаки. Попали под влияние более сильного сержанта. И что с ними делать? Это вот вопрос… С этими двумя понятно…, а вот сержант… Это сволочь. Никуда он не уйдёт. В крайнем случаи, переместиться километров на двадцать и снова возьмётся за старое. Брать с собой…? Нееее…, сержант опасный и, по всей видимости, весьма подлый тип, выберет удобный момент и … Да и старушка умерла… Нет — надо быть жёстким.
— Чьё оружие?
— Наше, — солдаты из-под поднятых рук, с надеждой смотрели на меня.
— Сержант, давай список отделения.
— Потерял, когда отступал…, — пробурчал сержант.
— Потерял, когда драпал, — поддел его Петька, на что Никифоров блеснул глазами из-под бровей.
— Фамилия? — Спросил я правого бойца.
— Красноармеец Аксёнов, — крепенький солдат, но глаза тускловатые, тупые.
— Номер винтовки?
— КН 183456.
— Точно есть такая. И обойма полная. Понятно. А ты? — Спросил второго.
— Красноармеец Сундуков. Номер винтовки ХР 345921.
— И такая есть. Да, Сундуков, не даром на Руси фамилии давали, — я поглядел на солдата и рассмеялся, следом засмеялся Увинарий с Петькой и было отчего. Такой же плотный, как и Аксёнов, но был какой-то квадратный и угловатый. Действительно — «Сундук — сундуком». Тихо захихикал Аксёнов и заулыбался сержант, считая, что самое страшное позади.