— Слушай, а вот мне любопытно: если я останусь здесь воевать — Ты останешься или уйдёшь? Сразу хочу сказать — если захочешь идти, я держать или запрещать не буду.
Нестеров несколько озадаченно посмотрел и похлопал по карманам: — Всё таки я пойду и попрошу махорки у Поликарповича, — встал и ушёл, а через пару минут вернулся. Свернул цигарку и с наслаждением затянулся. Я ему не мешал и не торопил.
— Во…, вот это курево, — в восхищении сделал ещё одну затяжку и спросил почти трезвым голосом, — я так понимаю, что вы уже имеете какой то план. Осветите его, и если он приемлем почему бы и не остаться.
— План…, план, — ворчливо пробурчал я, — а если без плана. Не останешься — Да? Нет у меня плана. Есть только мысли. Вот их и послушай. А потом решай, что делать. Захочешь уходить, что ж — иди… Слова укора не скажу. Тем более что уходишь не отсиживаться в деревне, а уходишь к фронту — бить фашистов. У каждого свой путь. Ты сейчас размышлял как кадровый военный, но ты почему то забыл, что в нагрудном кармане у тебя лежит ещё и партийный билет. А я про свой партийный билет и долг помню, поэтому буду рассуждать не только как военный, но и как коммунист.
— Да, нас мало. И насчёт расширения за счёт местного населения — ты правду сказал. Не пойдут они сейчас к нам. Продуктами помочь — помогут. Спрятать, если что — спрячут. Но воевать против немца, вот сейчас — не пойдут. А что ты думал? Власть убежала и не успела ничего организовать, не сумела или не успела заложить базы и склады с оружием, для разворачивания сопротивления врагу. Большинство мужиков в армии. В окрестностях кроме окруженцев, которые таясь крадутся на восток, никого нет. Вот и думай, что делать — оружия нет, идти некуда. Дай бог, когда развернёмся — зимой, весной пойдут. Не раньше. А в это время мы должны бить здесь немцев, показывать местному населению — что врага нужно и можно уничтожать везде, в том числе и в этой местности, а не ждать когда придёт Красная Армия и освободит их. Это одна часть моих размышлений. Как кадрового военного.
А теперь размышления как коммуниста. Только сначала вопрос — Куда деть Григория Яковлевича и Семёна Поликарповича? Они ведь поверили нам и идут за нами. Что будут делать комсомольцы с районного центра, когда мы уйдём? Ими же надо руководить. Раз мы здесь — значит мы здесь советская власть. Надо подымать людей. Надо их шевелить. Ты не видел Григория Яковлевича, когда мы пришли в его деревню. Он был озлоблен на бросившую его власть: беззащитный, растерянный, не знающий — Что делать? Как защитить и сохранить внуков, невесток? А сейчас он знает. Он и Семён Поликарпович имеют оружие и хрен они кому его так просто отдадут. Комсомольцы знают, что они работают на тех, кто в лесу. И всё это оттого, что мы тут только находимся. А если начнём действовать? Сколько помощников появится? А?