Так, в тишине они сидели часа три, пока за оном не начало смеркаться. Мария старалась успокоиться, но чем ближе к наступлению вечера, тем страшнее было. Царица в который посмотрела на балкон. Небо почти полностью потемнело. Пора…
— Помоги мне Царь… — подумала девушка.
Она вздрогнула, когда Севастьян резко встал, собираясь уйти. Она не оборачивалась, но слышала, как он несколько раз попытался открыть дверь. Та не поддавалась. Принц начинал злиться. Стукнув кулаком в ненавистную дверь, он сделал несколько шагов к балкону. И тут…
— Баш, ты чего? — девушка как можно невиннее посмотрела на него. Принц остановился. Было видно, как он тяжело дышит. Он не обернулся. Императрица, опираясь о кресло, встала и подошла к нему, положив руку на плечо мужчине. Тот вздрогнул и сделал шаг в сторону, шарахаясь от царицы, будто Шерхан от огня. Девушка еле сдержалась, чтобы не отвести взгляд: опять волчьи глаза… В них плясали огоньки бешеного гнева и ярости.
— Не трогай меня, слышишь?!
— Баш… — царица, превозмогая страх, схватила его за руку, на ладони которой и красовался порез, который уже весь почернел от воздействия яда-крови зверолюдов. Севастьян поднял на неё разъярённое лицо. Через мгновение его руки оказались на её плечах, а императрица — прижата к стенке. Девушка подивилась тому, насколько увеличилась сила принца, но она ей доставляла только неприятные ощущения. Но через мгновение плечи царицы пронзила такая боль, что она глухо застонала, закусив губу. Это на руках принца появились когти.
Понимая, что если пустить всю ситуацию на самотёк, то она вряд ли доживёт до ночи, царица сжала кулаки и что есть мочи ударила его в живот. Удар получился на редкость сильный — сказывался адреналин — и принц согнулся пополам. Царица ощутила, как из её плеч вышли когти, и поняла, что это, наверное, самое неприятное ощущение, какое только может быть. Ткань рубашки тут же стала намокать от крови и прилипать к коже, а потом красная жидкость просочилась на куртку, но Мария этого будто не замечала. Не давая опомниться мужу, она повалила его на пол и крепко приложила его головой о твёрдую поверхность. Руки тут же приобрели первоначальный вид. Мужчина схватился за затылок, зажмурившись о боли, зашипел. Глаза царицы уставились на него так, будто не видели лет пять, если не больше. Севастьян поднял свои человеческие глаза на неё.
— Ну? — царица продолжала прожигать его взором.
— Царь, так паршиво я себя, наверное, никогда не чувствовал, — пробормотал император, потирая затылок. — А ты…
— Хорошо, что хоть ворчать можешь, — Мария облегчённо вздохнула, поднимаясь на ноги. Баш также собирался встать, тут заметил, что девушка побледнела. Улыбка исчезла с её лица, а потом императрица чуть не рухнула на пол, потеряв созна. Испугавшийся Баш успел подхватить её, и кинув взгляд на её плечо содрогнулся при мысли: