Теперь мне стало страшно. Куда страшнее, чем тогда, когда меня привезли — почти два месяца назад. Ведь больше не слухи, что среди клиентов есть те, кто издевается над девушками. И мне совсем не хотелось попасть в лапы такого. Тогда я не то что сбежать не смогу — даже уползти.
Вновь вспомнился Винс: хмурый взгляд зеленых глаз, чувственные губы, от прикосновения которых по коже бежали мурашки, сильные руки, нежно обнимающие во сне и страстно сжимающие бедра во время бурного секса. Взъерошенные черные волосы, которые он постоянно смазывал гелем, чтобы придать своему виду больше опасности. И его торт… Боже, самый ужасный торт в моей жизни!
Нет. Я не должна думать о нем в таком ключе. Он подонок, как и все остальные. Нельзя считать Винсента кем-то особенным в моей жизни. В конце концов, я — собственность Райена и заложница этого места, поэтому член Винса — не последний, что еще побывает во мне. Зачем тогда держаться за Марча? Из-за приятных воспоминаний, которые можно по пальцам счесть?
Но как только пыталась вспомнить хоть что-то плохое, оно тут же сменялось хорошей картинкой, вытесняя весь негатив. И я не могла понять… почему я думаю о нем? Почему мне так тяжело принять тот факт, что клиент просто воспользовался мной и вернул на «полку»? Почему не могу смириться с поступком Марча? И почему я вообще ждала чего-то большего?
Ответ пришел не сразу, но затмил прочие мысли.
Я просто влюбилась. Влюбилась в козла, который выкинул меня! Все это время из кожи вон лезла, чтобы привязать мужчину к себе, но вместо этого влюбилась сама!
Какая же я дура! Именно в него!
А самое страшное — осознавать, что именно тот, кто занял место в сердце, так легко от меня избавился. Да, он сказал, что мы еще увидимся с ним, но в это верилось с трудом.
Но ведь есть причина, по которой он вернул меня на день раньше. Возможно, у Винса появились срочные дела и поэтому он должен куда-то уехать? А значит, не смог бы отвезти меня к Райену. Но останется ли жив? Он сам говорил, что его жизнь — сплошные опасности.
Я вдруг вспомнила, как Марч вернулся с пулевым ранением; как мы зашивали его плечо. И кто знает, что бы он делал, не окажись рядом меня. Но как поступит теперь, если снова попадет в беду? Кто поможет ему? И поможет ли… А если он и правда погибнет?
От этой мысли мне стало не по себе.
Девочки уже спали, а я вдруг снова расплакалась. Плечи содрогались от тихих всхлипов, вой я давила на корню, не позволяя голосу прорваться. Сердце болезненно сжималось, а воздуха не хватало. Я стиснула руками покрывало, натянула его на голову и уткнулась лицом в подушку.