Лейтенант скривился.
- Плохой совет. Потом придется думать, как отделаться теперь уже от нее!
- Послушай, - лукаво протянул Клод, - мне кажется, если подойти к выбору с умом, то и желание отделаться исчезнет. Вот, к примеру, та малышка из дилижанса! Она ведь тебя зацепила, или я вообще ничего не понимаю в этой жизни!
Ланс грозно свел брови, но на Змея это не подействовало.
- Скажешь, не так? - нагло улыбался он, с интересом наблюдая за реакцией лейтенанта.
То ли вино все-таки дало свое, то ли и правда захотелось хоть с кем-то поделиться своими сомнениями, но Ланс со вздохом признался:
- Так. Она мне понравилась. Пожалуй, даже слишком.
- Ого! - присвистнул Клод. - В твоем случае это о многом говорит! Так в чем же дело? Начинай действовать, пока кто-то не опередил. Девочка очень даже ничего!
- Не стоит, - возразил лейтенант, залпом опрокидывая в себя новую порцию вина. - Я уже свыкся со своей холостяцкой жизнью. И ничего менять не хочу.
- Ланс, ты только не обижайся, - как-то сочувственно глядя на него, произнес Змей, - но не стоит обманывать самого себя. Не создан ты для холостяцкой жизни! Это видно невооруженным глазом. На самом деле одиночество тебя гнетет. Иначе бы не заливался вином в трактире, а нашел какую-нибудь доступную бабенку, что сняла бы напряжение. Ты устал от случайных связей. Тебе хочется кого-то любить, о ком-то заботиться. И получать в ответ то же самое. Мешает только чувство вины, которое ты в себе взрастил. Так, словно предашь Валери, если позволишь себе снова полюбить.
- Не надо о Валери! - глухо воскликнул Ланс.
- А может, как раз надо? Хоть раз выговориться и выплеснуть это из себя. Ты ведь ни с кем по душам не обсуждал свое отношение к тому, что произошло. Держишь все в себе уже пять лет. Накручиваешь себя постоянно. Так и рехнуться можно! Поверь мне, я и правда отношусь к тебе как к другу. Или даже брату. И со мной ты можешь поговорить о чем угодно.
Змей был непривычно серьезен. Из глаз исчезли насмешка и лукавство. Ланс в некотором удивлении смотрел на него. Похоже, Клод и правда хочет ему помочь и искренне верит в то, что говорит. Что ему нужно выговориться. Можно, конечно, привычно съехать с темы и жить, как раньше. Но наверное, сегодня и правда что-то изменилось. Эмоции так и норовили выплеснуться наружу. А от вина легче не становилось. Скорее, наоборот.
- Хорошо, - хрипло сказал он, опуская голову и заново возвращаясь в тот жуткий день, когда все произошло.
Вначале говорить было тяжело и мучительно. Если бы Клод хоть раз прервал каким-нибудь ободряющим восклицанием, он бы просто замолчал. Но друг был сегодня на удивление тактичен. Он сидел тихо все то время, пока Ланс выплескивал наружу все, что угнетало столько лет. Лишь в конце, когда лейтенант посмотрел на него совершенно больным взглядом, будто ожидая приговора, покачал головой и произнес: