Мать колотила в дверь, ругаясь и требуя не принимать все близко к сердцу. Послав её в далекие-далекие страны, я накрыла голову подушкой, чтобы заглушить крики и стук в дверь. Мысли, роем крутящиеся в голове, больно жалили самолюбие.
Внезапно, истерика прошла, и я смогла трезво посмотреть на ситуацию. Подскочив на ноги, я отперла дверь, и схватив маму за руку, потянула её на чердак. Мама недоуменно смотрела на меня, пытаясь понять, что я собираюсь сделать.
— Дочь, я надеюсь ты не собираешься отправить меня в свободный полет с крыши? — подозрительно спросила она, заставив меня улыбнуться.
— Мам, мне нужна твоя помощь! Ты руководила моим переездом, а мне необходимо покопаться в вещах, привезенных из Москвы.
***
Спустя два часа, я остановилась на пороге кабинета. Богдан до сих пор сидел в кресле и отрешенно смотрел в сторону, пока Жан пытался привести его в чувство. Кивнув отчиму и взглядом попросив выйти, я подошла к Богдану и опустилась перед ним на колени, заглядывая в лицо, пытаясь прочитать эмоции.
— Держи! — я протянула ему папку.
— Что это? — отрешенно спросил он.
— Это недостающие улики… Нужно было их сжечь, но я, почему-то оставила! Думала Вадима попугать, если он возьмется за старое!
— Зачем ты мне их отдаешь?
— Знаешь… У каждого есть свои скелеты в шкафу… И прошлое переписать невозможно! Но впереди еще вся жизнь, которую можно изменить к лучшему! Иногда, за ошибки приходится платить… Считай, что таким образом я пытаюсь исправить свою ошибку! Каждый, кто совершил противозаконные действия — должен ответить за них… Раньше я этого не понимала, думала, что не смогу выжить, если у меня отберут родного человека! А сейчас я знаю, что он должен заплатить сполна! Ведь даже тот случай не смог изменить его сволочной сущности… — я тяжело вздохнула. — Держи, теперь они твои! Ты вправе распоряжаться ими как пожелаешь… И еще… Если твое предложение до сих пор в силе, я думаю, что фамилия Ангел подойдет мне гораздо больше моей!
Он уставился на меня с недоверием. Затянувшееся молчание начинало меня пугать. Вдруг он резко поднялся с кресла и подошел к камину. Швырнув туда папку, он поджег спичками её и просто смотрел на то, как постепенно съеживается и чернеет бумага. Когда от документов остался лишь серый пепел, Богдан отошел и, легко подняв меня на руки, поцеловал.
— Ангел Вероника Игоревна… — медленно, словно пробуя на вкус, произнес он. — Ты права, милая! Эта фамилия подойдет тебе больше.
Эпилог
Осень в Париже — самая настоящая сказочная пора. Желтые листья плавно спускались на тротуары, расстилаясь ковром. Природа, словно замедлялась, даря окружающим несколько лишних мгновений перед наступлением снежной зимы.