Поэтому читать о них, как о биологических объектах оказалось тяжело. Ещё отвратительнее было читать такое о себе. Ариэль с трудом сумел абстрагироваться. Отметая всё личное, он воспринимал только научную сторону информации, но это давалось ему непросто: к ночи он бывал эмоционально выжат досуха.
К счастью, рядом была Гели. Он припадал к ней, как умирающий от жажды к роднику чистейшей воды, и она дарила покой и утешение. Теперь их ночи были не такими безумными и жаркими как та, первая, которую он благоговейно хранил в памяти, зато они наполнились неизъяснимой нежностью.
Он быстро привык к новому образу жизни.
Несмотря на то, что его жизненный опыт был крайне ограничен, Ариэль обладал пластичной психикой и легко приспосабливался к новым условиям жизни. Стоило всё хорошенько обдумать и сказать себе: теперь живём так, и он уже плавал как рыбка в новых условиях существования, особенно если они были такими благоприятными, как здесь, на острове у Гелены.
Он полюбил просыпаться по утрам и видеть, как, прижавшись к нему, тихонько сопит женщина, которая стала для него всем миром. В эти мгновения ему казалось, что он хранит и защищает её. Конечно, это была иллюзия, скорее Гели была ему защитой, чем он ей, и Ариэль прекрасно это понимал, но всё равно мимолётное чувство, что он мужчина и защитник, грело ему душу.
Сидеть рядом с ней в кабинете и пополнять таблицу, которую она с такой жадностью изучала, нравилось меньше. Если бы не было рядом Гелены, он бросил бы эту работу, едва начав. Но в том, чтобы вдвоём делать одно дело, содержалась удивительная, терпкая сладость, которая удерживала его от того, чтобы закричать: “Нет! Всё! Больше не могу и не хочу!”
Вот только ему и в голову не могло прийти то, чем закончится их труд. Он уже расслабился и представлял себе недели и месяцы прекрасной совместной жизни, как грянул гром.
Он нашёл записи о том, что сделал Карл Йенссон, а вместе с ним знакомые ему Беша и Ватанабэ, с гелиной идеей удаления ошибок считывания. Она вцепилась в эти записи как хищник в добычу. Только вот реакция на прочитанное оказалась странной. Вместо того, чтобы успокоиться, Гели заволновалась и начала звонить сестре.
Ещё одним признаком доверия Ариэль счёл то, что она не ушла в другую комнату и не попросила его выйти. Просто сдвинула своё кресло на колёсиках так, чтобы он не попадал в объектив камеры. Выходило, что у неё от него секретов нет, не то, что от Арианы.
Начало разговора тронуло парня до глубины души. Он не просил, даже не намекал, она сама решила помочь ребятам и сама назвала их его братьями! За одно это намерение можно было лечь за неё костьми!