— Да. Я постараюсь помочь, но ему нужен врач.
— Сейчас я сниму всех и мы отвезем.
Он уже собирается идти.
— Олин! — я останавливаю его, хочется подбежать, обнять, но на моих коленях лежит ребенок. — Осторожнее, ладно.
— Конечно, — он кивает. — Слушай, ты, на всякий случай, руками особо не трогай, а то вдруг яд в той слизи, которая на них. Помой руки лучше.
Я аж вздрагиваю. Но он прав.
Олин лезет на крышу, снимает второго, третьего…
После третьего — долго лежит на крыше, отдыхает, раскинув руки, закрыв глаза. Тяжело.
В коконах еще один ребенок и молодой мужчина с разодранным до кости плечом. У него пульс едва улавливается, большая кровопотеря… но хочется верить, что надежда есть.
Четвертый — крупный тяжелый вейр, Олин едва не срывается, пытаясь вытащить его. Не хватает сил. Ветви тонкие, прогибаются, там, где еще держат одного — двоих уже никак. Приходится тянуться даже уцепившись за соседние. Он даже перчатки снимает — в них слишком скользят пальцы… ничего, как-нибудь так… Когда Олин достает наконец, слезает, весь красный и мокрый насквозь, у него трясутся руки.
Последний остался.
— Давай, я что ли? — неуверенно говорит Роин, поглядывая на дерево.
Олин качает головой. Сейчас… Да, сейчас он отдохнет немного, и пойдет за последним. Ничего…
— Слушай, — говорю я. — Могу магией вызвать некоторый прилив сил, сейчас ты будешь чувствовать себя намного лучше. Правда потом будет откат и головная боль.
— А откат когда?
— Часа через два.
— Давай, — говорит он. — Через два часа будет уже не важно.
Это сродни выбросу магии — поднимает все, что есть, активируются резервы организма. Часто и долго такое делать нельзя, но в критической ситуации помогает.
— Сядь, — говорю я.
Подхожу, обхватываю его голову ладонями. Потом веду сзади по шее, по позвоночнику. Я знаю, сейчас он чувствует легко жжение, покалывание. Потом это пройдет и наступит легкость… Самое опасное в таком состоянии — не рассчитать силы, кажется, что ты можешь куда больше, чем на самом деле, а усталость все равно сказывается. «Будь осторожен, — говорю я. — Это не делает тебя сильнее, чем обычно».
Он благодарно целует меня в висок.
Пятый. Последний. Висит с дальней стороны дерева на тонкой ветки. Он некрупный сам по себе, ветка прогибается уже под его весом. Еще и Олина такая держит с трудом… трещит под ним. В какой-то момент мне кажется, что сейчас обломится и рухнет… но Олин успевает. Каким-то чудом удается подпрыгнуть, повиснув на одной руке и второй держа кокон.
— Бросай! — кричит Роин.
Но бросить — едва ли не более рискованный ход. Кокон упадет в паутину и кто знает… Если ловушка, то — разорвет.