А как ему хотелось придушить тех немногих несчастных, кому (не) посчастливилось увидеть её и залипнуть на её красоту и что самое важное — её живот?
Только то-то и оно, что стоило только этим случайным встречным втянуть в себя её запах, как они с удивлением округляли глаза. А потом поспешно ретировались.
Экскурсия прошла на ура. Маленький Миша был на седьмом небе от счастья. Бажена тоже проявляла интерес. Только всё равно было заметно, что с ней что-то не так.
— Ты приболела? Неважно себя чувствуешь? — осторожно поинтересовался Ян, когда (о небеса!) они на несколько минут остались в его кабинете одни. Миша запросился в туалет и Маша повела его.
— Да, — просто призналась Бажена, — это что, так заметно?
— Для меня да. Ты бледная. А ещё почти не улыбалась. Что не так? — заботливо допытывался Ян.
— Тошнит сильно последние дни. Только странно, там, в тайге, у меня токсикоза совсем не было.
— Чем же тебе можно помочь? — растерялся Ян.
— А чем ты можешь мне помочь? — почему-то разозлилась Бажена, — а ещё мои малышки почти не шевелятся. И мне теперь страшно за них.
Её слова Яна не на шутку встревожили. Он сам не заметил, как оказался рядом и стал перед ней на колени.
— Разрешишь? — чуть слышно произнёс мужчина, протягивая обе ладони к животику Бажены.
Она согласно кивнула, околдованная его запахом. И той неповторимой аурой, которая была только у него.
Ян с благоговением, затаив дыхание, приложил обе ладони к её животу, слегка задрав платье. Стоило только ему это сделать, как малышки зашевелились. Они устроили настоящее представление для родителей.
Не выдержав, Бажена зарылась пальчиками ему в волосы. А Ян прижался губами к тому местечку, где появлялись то пяточка, то рука.
И в это самое время столь прекрасная идиллия была нарушена фразой:
— О, белоснежка!
Ян мигом оторвался от Бажены и, поправил на ней платье, спрятал у себя за спиной.
— Что ты здесь забыл, Григорьев? — зарычал Ян.
Потому что именно Грег сейчас ввалился без стука в кабинет. И мало того, он самым наглым образом разглядывал сейчас его синеглазку. А ещё принюхивался к ней.
Ян зарычал. Зверь в Архангельском итак был готов проснуться в любое время в присутствии любого Григорьева. Но на этот раз Ян почти не мог себя контролировать. Обращение вот-вот начнётся.
Бажена, всё ещё прижатая к его могучей спине, это почувствовала. И испугалась не на шутку. Испугалась, потому что заметила по Грегу, что и он едва себя сдерживает.
Почему-то понимание этого причинило ей боль. Тупую, непонятную. И Бажене захотелось во что бы то ни стало их остановить.