Эрберден опять вскочил и стал прислушиваться — сначала раздался тихий веселый смех, а потом голос снова произнес его имя, но теперь резко и требовательно. Поняв, что звуки идут от открытого окна, маг бросился к нему. На поляне перед особняком стоял странный женский силуэт, словно сотканный из тумана и светящийся изнутри слабым, мерцающим светом. Глава совета зажмурился и снова открыл глаза, силуэт медленно растаял в воздухе.
На следующую ночь история повторилась. Когда голос снова разбудил графа, он сразу бросился к окну. Странная туманная фигура снова стояла в центре поляны и через несколько мгновений бесследно растаяла в воздухе.
К третьей ночи маг решил подготовиться. Усилив охрану дома, он не стал ложиться, устроив засаду в густых кустах, что росли по краям поляны. Безрезультатно просидев всю ночь в колючих кустах, к рассвету он плюнул на гиблое дело и решил вернуться в дом.
— Снимайте посты, — раздраженно кивнул он двоим охранникам, сидевшим с ним до этого в кустах.
Не выспавшийся, продрогший и злой маг вернулся в дом, но, переступив порог, замер на месте. В холле особняка напротив входа висел огромный гобелен из лавессинской шерсти. Гобелен изображал сцену дарения силы магии людям первородными богами. В роду магов Рондшарт было поверье, что именно их предок был первым магом, принявшим силу. Этот гобелен, переходящий от потомка к потомку, был реликвией их рода, напоминанием о том, кто они такие. И сейчас на гобелене была безжалостно выжжена надпись «Эрберден! Я призываю тебя».
Беспомощно глотая воздух, словно рыба, вытащенная из воды, граф оглянулся в поисках охраны. Двое из них нашлись тут же, совершенно нагло развалившись в мягких креслах.
— Какого черта?! — взревел граф Рондшарт, бросаясь к охранникам.
Растормошить охрану не удалось — они были живы, но спали каким-то странным сном. Как оказалось позже, этот сон поглотил всех находящихся в доме и на территории особняка, за исключением самого графа и двоих его людей, находящихся с ним в засаде на призрака.
Эрберден мысленно выдохнул, десятилетия противостояния с королем и черным герцогом не прошли даром, научив его быстро расставлять приоритеты и создавать собственное поле боя. А потому решение накануне отправить жену к дочери оказалось весьма своевременным.
Глава совета поспешил отправить письмо своему заместителю с приказанием срочно собирать совет и вернулся в большой зал, куда сносили всех уснувших охранников.
Пока граф раздумывал, что делать с людьми, те постепенно стали сами приходить в себя. Допрос ничего не дал. Ни слуги, ни охрана ничего не помнили и чувствовали себя как при сильнейшем похмелье. Осмотр дома и территории также не выявил ничего нового либо подозрительного. Кроме пострадавшего гобелена и внезапно уснувших людей, не было никаких следов или зацепок.