— Я шлюха, а не дура, — шепнула я ему на ухо, самую малость лукавя.
Марек вздохнул, развернулся и взял меня за подбородок. Я не возражала. На этот раз мы любили друг друга куда нежнее, и когда закончили, не стали размыкать объятий. Моя голова лежала на его груди, а рука лениво гладила напряжённый живот. Его же ладонь исследовала мою спину:
— Вы на удивление сильная, леди Рэд. такие рельефные мышцы, немногим хуже моих. И мечом владеете весьма неплохо.
— О да, скажите ещё что я мужеподобна, — фыркнула я, слегка ущипнув кожу ниже его пупка, — отличные у вас манеры.
— Да я не то имел в виду… — судя по шороху в полутьме, он почесал в затылке, — Извините.
— Ничего, я понимаю, — я потёрлась щекой о его грудь.
Десяток секунд мы молчали, потом Марек снова заговорил:
— Мой отец… я не знал, чем он занимается. Мать недавно умерла, наши три деревни стонали под поборами. “Лорд Харт требует больше налогов”, так сообщил мне отец, — я умудрилась не вздрогнуть, услышав знакомую фамилию. Воистину, как тесен мир, — Многих молодых девушек он требовал отсылать к себе, на “обучение”.
— Ты не догадывался о природе такого обучения?
— Увы, дураком я не был. Но успокаивал себя, что участь мимолётной любовницы барона для крестьянки лучше, чем беспросветная жизнь в поле, — Марек тяжело вздохнул, — к сожалению, истинные глубины его порочности мне оказались непредставимы. По прибытии в город, я сразу направился в отчий дом. И увидел Рилашку в одной из комнат. Вы не представляете, что эти звери вытворяли, — его рука на моей спине напряглась, потом он спохватился, — впрочем, наверное, вы-то как раз представляете очень хорошо.
— Увы, — пробормотала я.
— Ну в общем, я попытался её отбить, завязалась драка, меня скрутили. Продержали в комнате пока развлекались с девушкой у меня на глазах. А потом пришёл отец. Бандиты ушли со своей добычей, а он накинулся на меня, кричал, что мне тут не место, что я мешаю его планам и нападаю на его людей.
— Слово за слово, хуем по столу, — прошептала я, но Марек услышал, и более того понял, что я имела в виду.
— Ну да. Я разозлился. Отец когда-то был крупнее и сильнее меня, но я провёл пятнадцать лет в селе, а он — трахая шлюх. Я не рассчитал, толкнул его и он полетел затылком на письменный стол. И…
Я повернулась и посмотрела ему в глаза, почти чёрные в слабом лунном свете:
— Не вините себя, Марик. По такому человеку не стоит лить слёзы.
— Может он не знал. Или не имел выбора.
Я задумалась на секунду, стоит ли сообщать известное мне, потом заговорила:
— Магда, двадцать семь лет, один ребёнок, забрали из дома прошлым летом, продали некоему Стефану за тридцать серебряных монет. Лорна, семнадцать лет, не рожала, забрали зимой, продали Раску за пятьдесят монет, — я покачала головой, — там долгий список. И включает он также торговлю тороглавом, красным корнем и кучей других штук, названия которых мне мало что говорят.