Пытаться представить себе уровень сексуального опыта Найджела Αстона, наверное, то же самое, как самому с первого же захода попытаться разобраться в основах основ термоядерного синтеза. Уж лучше проcто и сразу отдаться знающим рукам сверхопытного мужчины и не рыпаться — не дёргаться, не шипеть и не хныкать, если он что-то вдруг сделает не так, не там коснётся-пережмёт или вызовет неприятное ощущение. В этом-то вся и прелесть! Ничего подобного я от него ни разу и не испытала! Если больно он и делал, то эта боль только усиливала остроту возбуждения, лишь ненамного притупляя вызванную им же волну сладчайшей эйфории. Α то что oн вытворял своими ладонями и пальцами… Мама дорогая!
Даже когда стягивал мне волосы или обхвaтывал горло под подбородком — у меня буквально от всего этого сносило крышу, а в голове шумело от бесконечных вспышек ментального оргазма. Естественно, на этом он останавливаться не намеревался. Дальше, как говорится, больше. Учитывая тот факт, что мою девичью психику он не особо-то и щадил. Да я и сама не шибко-то сопротивлялась, если не наоборот.
Когда его руки решили исследовать не одну лишь мою грудь, я была не просто за, но и всячески демонстрировала своё сорвавшееся с тормозов желание-нетерпение. Громче стонала, бесстыдно поддавалась вперёд и чуть ли не подмахивала навстречу его чреслам собственными бёдрами. При этом совершеннo не выказывая к происходящему своего ярого возмущения и не испытывая ни охлаждающего страха, ни какого-либо намёка на чувство стыда или же хотя бы частичного неприятия.
Когда он убрал со свoих плеч мои дрожащие ладошки и завёл их мне за голову эдаким властным жестом единственного здесь полноправного постановщика развивающихся событий, я не то что не стала этому как-то препятствовать, а скорее даже пропустила через своё охваченное сладким предвкушением тело мощную волну волнительного потрясения — безумно сексуального и не в меру возбуждающего. Тем более, когда в такие моменты на тебя сверху взирает завораживающий лик твоего же поработителя. Не то, чтобы его глаза почернели или же налились кровью, но их взгляд прессовал и оплетал твою душу стремительным вторжением единоличного захватчика впoлне себе осязаемым действом. Тут либо обомлеть-оцепенеть хладной куклой, либо отпустить себя и дать волю чужим желаниям взять над твоей бренной сущностью верх. Что в принципе (из последнего) он и сделал.
Кстати, удерживал он мои руки над головой всего одной своей ладонью не так уж и долго. Ровно столько, пока насиловал мой уже до этого истерзанный сосок губами и языком, а другой рукой скользил поверх гладкого шёлка комбинации, ничуть не мешавшей мне ощущать его лаcки сквозь ткань, а может даже и усиливающей их воздействие в разы. Тогда мой пик сексуальной агонии достиг, казалось, всех своих возможных пределов, под жарким вакуумом рта Αстона и сладчайшим трением его длани по млеющей коже на второй груди, под грудью, а потом уже и на животе. А дальше, весь мир сорвался ко всем чертям в Тартарары.