У меня появился шанс получить новые сведения о человеке по прозвищу Филин, я даже обрадовалась, что Седому понадобилось поговорить со мной.
- Ну что, беглянка, всю жизнь собираешься прятаться?
- С тем, что я узнала, долго не живут. - я поняла, что с этим человеком надо разговаривать смело и отвечать ему то, чего он не ожидал услышать.
- И что же такого страшного ты видела?
- Я вам не доверяю. Что вы хотите от меня?
- Чтобы ты не рождалась. Мне нужна вся информация, которой ты владеешь.
- Нет, так не пойдёт. Кое-что я могу вам сообщить, но не по телефону. Сегодня в 19 часов в сквере около больницы. Взамен мне нужна информация от вас.
- Будь одна. - Седой положил трубку.
- Я пойду с тобой. - сразу отреагировал Дилан, который слышал наш разговор.
- Думаю, лучше мне быть одной. Не волнуйся, я справляюсь.
- Ты плохо знаешь моего отца.
- И меня, как выяснилось... - вздохнула я. В мою голову прокрались подозрения, что Седой откуда-то узнал, где именно я пряталась, и ему не терпелось получить подробности. - Дилан, я боюсь совсем не его, сейчас я расскажу тебе всё, что знаю. Что бы ни случилось, помни: все мои действия как будто бы предсказаны где-то выше, я нужна для того, чтобы наш род выжил. Я это знаю, просто знаю.
- Я тебя слушаю.
Мой рассказ начался с той ночи, когда я вынуждена была бежать из дома у озера. Подробнее я остановилась на легендах о Филине, который вполне мог оказаться даже отцом Дилана (но Дилан резко опроверг это предположение и добавил, что никогда не слышал о человеке с таким прозвищем). Дальше я рассказала, что после убийства мной дюжины охотников в деревне начнётся усиленная травля волков. Нужно срочно обезвредить людей. Чем больше он узнавал, тем менее понятной ему казалась реальность. Нельзя было никому доверять, а искать врага следовало в первую очередь среди своих. Да, я поставила жизнедеятельность клана под угрозу, слишком много людей узнало о существовании полуволков, в частности меня. И я начала осознавать, что после того как война кончится, меня могут ликвидировать. Даже мама не готова была рисковать благополучием клана ради моей свободы, и Дилан всё это тоже понимал.
Я задумалась над тем, сколько мне осталось жить, удастся ли мне стать врачом, будут ли у меня дети, останется ли со мной Дилан? Мне было всего восемнадцать, а иногда казалось, что тридцать восемь. Ноги и руки в ранах, вид потрёпанный и, пожалуй, Седой был прав: я беглянка.
Глядя на мужа, я не могла избавиться от чувства вины: то ли бежать от него как можно дальше, то ли сотворить чудо и всё исправить...