Глубокой ночью вернулся Дилан. Бабушка уже спала, поэтому новости он услышал от меня.
Мы сидели за столом в светлице. Впервые за всё время я позволила себе разглядывать его, насколько это было возможно при слабом свете лампы. Тёмные волосы, правильные, но не слишком выразительные черты лица, крупное телосложение, глаза, как и у всего волчьего народа, зеленовато-желтоватые. Ничего примечательного. Наверное, поэтому я никак не могла запомнить его внешность. Весь его вид выражал жёсткость, как будто он состоял из камня или был роботом.
Мне стало интересно: он тоже не хотел жениться на незнакомой девочке, которая моложе его на 10 лет? Тоже не знал моего имени? Почему не имело значения то, что мы из себя представляем?
Людей с волчьим геном около сорока тысяч по всей земле, как мне говорили, большинство из которых - родственники.
«Почему люди так дорожат этим геном? Почему жертвуют своим счастьем ради возможности быть волком? Зная всё это заранее, захотела бы я продолжить род?» - размышляла я.
- Диана.
Я встрепенулась. Он впервые назвал меня по имени.
- Да?
- Завтра вернёшься к матери.
По мне пробежала волна страха. Я посмотрела на него ненавидящим взглядом, мне хотелось, чтобы он прочёл его, чтобы испугался меня.
- Почему? - с вызовом, но не повышая голоса спросила я.
- Так надо. Выходим, как рассветёт. - коротко ответил он, отводя от меня взгляд.
- Как скажешь!
Я ушла в спальню и свернулась на постели калачиком. То, что только что произошло, было по-настоящему обидно: мной поигрались и бросили. Я плакала в истерике, но вскоре слезы принесли мне облегчение, удалось внушить себе, что я без труда переживу это и, наконец, уснула.
Бабушка не стала обнимать меня на прощание, мне хотелось увидеть в её глазах хоть немного тепла, но ничего похожего в них не было. Вероятно, эмоции в этой семье не были в цене.
- Ты была права: мы нашли ещё две ловушки. В одну попала самка оленя, вторую обнаружили охотники около лесного озера. - сказал Дилан, когда мы уже покинули дом бабушки Полины.
- Очень рада, что вы их нашли. - ледяным голосом ответила я.
- В деревне становится опасно. Тебе здесь не место.
- Мне нигде не место! Мной попользовались и выбросили! - внутренняя истерика вырвалась наружу.
Дилан хлёстко ударил меня по щеке, и хотя я понимала, что сказала глупость, всё равно ещё больше разозлилась на него, из моей груди вырвался звук, напоминающий рычание, кажется, я снова едва не превратилась в зверя.
С минуту он напряжённо наблюдал за мной, застыв на месте. О, как же мне хотелось броситься на него, но я не была уверена в том, что у меня хватит сил сделать ему больно. Но одно я с удовольствием отметила про себя: на мгновение в его глазах промелькнул страх, нет, даже ужас, и мне это было сладко осознавать.