В ста двадцати километрах от них Вячеслав показывал «приманку», которую он разместил для Гольгиссера в Интернете.
– Гольгиссер… – набрал он в поисковой строке и стал ждать результата. Саша Шелест и Григорий Орлов нетерпеливо склонились над монитором.
– Вот оно, – воскликнул Орлов.
– Нет, не оно, – удивленно сказал Вячеслав. – Это другой… другая какая-то тетка его ищет.
Саша Шелест надел очки:
– … я жду тебя в Хатте, мой любимый… – прочитал он по слогам. – Как вы думаете, кто это писал?
– Будет труп – узнаем, – оптимистично предположил Вячеслав.
– А это не внучка Владимира Антоновича резвится? Тоже заманивает?
Саша Шелест пошевелил мышкой и подскочил на стуле.
– Внучка, можете не сомневаться, – трагически возвестил он и откинулся на спинку стула. – Вот она, эта тайна, за которую истребила друг друга половина преступного мира Москвы. На всеобщем обозрении. Полюбуйтесь!
Он ткнул шариковой ручкой в экран, дрожа от негодования. На нем красовался Иркин орнамент, который она когда-то старательно срисовала с привезенного из Египта стула. У самого края рисунка зачем-то был поставлен крестик, который был сначала подчеркнут, а потом обведен в кружочек.
– Как она догадалась такое сделать? – обиделся Вячеслав, вглядываясь в Иркины художества.
Григорий Орлов почесал затылок.
– Не хотелось бы трупа, – осторожно сказал он. – Владимир Антонович может обидеться.
Владимир Антонович рвал и метал, запинаясь о журнальный столик и пиная его так, что он отлетал то к дивану, то к окну. Он только что поговорил с любимой внучкой по телефону и понял, что надо трубить общий сбор. Ожидая своих «боевых парней», он представлял себе почему-то маленького козленка, которые храбро проблеял, что он все знает, и ожидал, когда к нему сбегутся все волки, которых он тут же выведет на чистую воду. Глупым маленьким козленком была Ирка. Глупая беззащитная Ирка, которая уводила опасность от матери. А волки, вооруженные до зубов, хитрые и коварные, стягивались вокруг нее в плотное кольцо. Он невольно хохотнул, представляя себе ярость тех, кто увидел в Интернете тщательно сохраняемый в тайне Иркин рисунок, который, по их мнению, поможет им найти нечто, о чем дед имел самое смутное представление. И тут же снова нахмурился.
Елену Владимировну пришлось кратко ввести в курс дела. Она сидела в уголке дивана и держалась за сердце.
– Она же еще совсем девочка! – стонала она. – почему она мне ничего не сказала? Я бы…
– Ну что ты бы? Это тебе не бюрократы какие-нибудь, на которые можно пожаловаться в правоохранительные органы. А международные бандиты…