К полуночи все затихло. Перед самой полночью вспорхнула какая-то большая птица, и по кладбищенской дорожке, ничуть не скрываясь, прошел человек в джинсах, в гавайской распахнутой рубахе и огромной золотой цепи, свисающей, как положено, до пупа. Нищие оживились, но старший их одернул – еще не время.
Молодой – очень молодой, – человек в гавайской рубахе остановился у самой могилы купца и посмотрел на часы. Покачал головой, сорвал ромашку и сделал вид, что не замечает возни за кустами.
А по дорожке уже шагал другой очень молодой человек. Одет он был по-деловому, в белую рубашку с короткими рукавами и черные брюки.
– Ты чего поздно? – спросил его первый молодой человек, когда он поравнялся с могилой купца Нефедова.
– Бам-м-м! – понесся над кладбищем малиновый звон колокола. Среди нищих пронеслась паника – раньше колокол кладбищенской церкви никогда не бил. Они даже не знали, что на ней есть колокол.
– И ничего не поздно, – сказал человек в белой рубашке. – как раз полночь.
– Ужас какой, – не выдержал первый и застегнул свою гавайскую рубашку. – Ну, как переговоры? Висок больше не бушует?
Человек, старательно прятавшийся за соседней могилой, насторожился. Висок, или Георгий Висковатый был одним из самых крупных криминальных авторитетов.
– Не бушует. Он согласен объединиться, если вы обеспечите оружие и людей.
Деловой молодой человек в белой рубашке немного помолчал.
– А Прозорова он точно найдет?
– Похоже, он уже за ним плотно следит. У него есть люди в Интерполе.
– А эти люди в Интерполе не захотят, чтобы он с ними поделился?
– Думаю, он их потом уволит. Как тогда в Сербии, помнишь?
Деловой молодой человек помолчал, будто припоминая.
– Да, – припомнил он. – Круто было тогда, в Сербии. Даже слишком того… круто.
Он помолчал еще немного.
– Так где ты говоришь сейчас Прозоров?
– А ничего я не говорю. Потому что сам не знаю. Это Висок нам скажет, когда мы уже в Сирии будем.
– В Сирии?
– В ней, родимой. Там так все запутано, – пожаловался парень в гавайской рубашке. – Никто пока ничего не знает. Я не удивлюсь, если Висок нас из Сирии еще куда-нибудь отправит. Темнит. Не доверяет, значит.
– Как бы он нас вслед за Интерполом не того… Не уволил.
– Не уволит. Мы ему нужно пока. Так что поживем еще, не дрейфь.
Деловой парень опять помолчал, разглядывая звезды.
– Значит, в Сирию летим? – очень отчетливо сказал он. Так учительницы начальных классов диктуют сложные слова малышам – чтобы все было понятно, до последней буковки.
– Да. Мы летим в Сирию, – согласился его собеседник и посмотрел на кусты за соседней могилой. – Но только не прямо в Сирию. А сначала в Мюнхен. А из Мюнхена уже…