Потому что непонятно.
Потому что необъяснимо.
Потому что не укладывается в голове.
Потому что, закрывая одну дверь, Бог открывает другую.
Ольга не была набожной, но то, что с ней произошло, она могла объяснить только загадочным вмешательством провидения.
«Первым моим желанием было броситься к Герарду, но, убедившись, что он жив, я подошла к королю.
Генрих, оставив игру, встал мне навстречу и его первые слова удивили меня. Я поняла, что он не ожидал меня увидеть, но искренне обрадовался и предложил разыграть с ним шахматную партию после игры с Отто. Я под каким-то предлогом вежливо отказалась и пошла к мужу.
Ангелика увидела меня первой. Она тотчас отклонилась от Герарда и убрала руку с его руки. Муж если и был удивлён, то вида не показал. Я же, натянуто улыбаясь, завела с герцогиней светскую беседу, незаметно осматриваясь и гадая, кому понадобилось вызвать меня сюда. Зачем — было уж слишком очевидно.
Я не видела Ангелику года четыре и знала, что она несколько месяцев назад вернулась в Алем из Сицилии с маленьким сыном, которого родила от престарелого супруга ещё перед отъездом отсюда, и была очень счастлива. Поговаривали, что синеглазый беленький мальчик не походил на черноволосого и смуглокожего островного сицилийского маркграфа, очень ревнивого и воинственного. Герцогиня же похорошела. Роды и средиземноморский климат пошли ей на пользу.
Я вдруг почувствовала себя неуверенно. Мне показалось, что я по сравнению с ней выгляжу ужасно.
Выяснив, что среди придворных её мужа нет, я едва сдержала себя, чтобы не продолжить с ней беседу и выспросить подробности. Вместо этого я попросила Герарда проводить меня к выходу. Всё это время он молчал и не спускал с меня тяжёлого взгляда.
Стоило нам выйти в коридор, как он затянул меня в первый попавшийся тёмный боковой проход и, прижав к стене, стал выяснять причину моего появления. Мне же не хватало воздуха. Как оказалось, он сказал Генриху, что я больна и поэтому не смогла прийти. А я заявилась — так некстати! — с румянцем во всю щёку и горящим взором.
Он обвинил меня в слежке за ним, не дав вставить и слова. Я успела сказать лишь о гонце. Герард меня не слышал — он был взбешён. Позже он убедится, что действительно был гонец и попытается выяснить его имя. Но это будет потом, а тогда я замолчала, сдерживая его напор. Я боялась… Боялась, что он изменил мне. Изменил давно и изменяет сейчас. Предположила, что сын у Ангелики может быть от него. Мне вдруг захотелось увидеть этого мальчика и убедиться во всём самой, и я знала, что никогда этого не сделаю.