Торопливо отбросив почти пустую пачку сигарет, она провела по волосам рукой, приглаживая их, и, неловко спрятав одну руку в карман джинсов, подошла к мужчине, стоявшему напротив.
— Не угостите сигареткой?
Джеймс не сразу услышал вопрос, потому что был целиком погружён в себя.
«Как меня угораздило вляпаться в такое дерьмо?» — раз за разом прокручивал он в голове один-единственный вопрос, наблюдая, как огни разгораются над шоссе. «Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо».
Джеймс вообще-то никогда не произносил подобных ругательств вслух. Ну, может быть, разве что в шестнадцать лет, когда ему хотелось почувствовать себя круче альф. Но потом, по мере того, как уровень его образования рос, он как-то незаметно для себя пришёл к выводу, что так говорят только те, кто больше не способен ни на что. Например, альфы, которым их прогестероновый баланс позволял только разгружать тяжеловозы с арбузами и развозить со складов мебель по порядочным домам.
Джеймс в свои двадцать восемь лет имел два высших образования и докторский диплом. И ругательства не то чтобы не подобали ему — он просто не хотел пачкаться о них, как и о многих не слишком приятных и излишне нервных окружавших его людей.
Джеймс имел офис в одном из центральных бизнес-центров у реки, и хотя не был единоличным владельцем какого-нибудь ТЕО-пром, мог вполне прилично обеспечивать себя и… И.
Дело в том, что просторной и уютной квартире, которую Джеймс почти целиком обустроил сам и куда не пускал никого, не хватало только одного: той, к кому он мог бы возвращаться домой.
У Джеймса было всё, что было, и чего не было у альф. Нормальное современное авто, домик на берегу моря в первой полосе и достаточно влиятельных «друзей». И в то же время у него не было того, что имел каждый грузчик-альфа в этом грёбаном городе: женщины.
Джеймс много раз обещал себе не заглядываться на девушек, и особенно – на омег.
Он много раз со вздохом облегчения думал о том, что живёт один. Что никто не бьёт посуду и не кричит по утрам, и уж тем более, что никто не трахает ему мозг.
Никакие обещания однако не могли изменить того, что он невольно раз за разом принимался дарить цветы какой-нибудь вертлявой блондиночке. За корзинами роз следовали столики в дорогих ресторанах, билеты в театр, и иногда дело даже доходило до поездки на острова: в свой персональный домик у моря Джеймс не пускал никого.
Дальше сюжет шёл по накатанному сценарию, который раз за разом повторялся, не меняясь даже в деталях. Блондиночка жеманно прикрывалась плечиком, когда Джеймс навещал её. Блондиночка не брала цветы — но позволяла пригласить себя в ресторан.