— Какие у тебя сегодня планы, рухи, — Самир намеренно разрывает эту чувственную связь между нами, потому как иначе опять окажемся в постели, предаваясь любви без остановки, будто пытаемся нагнать все свои предыдущие годы, которые мы потратили в пустую, сопротивляясь своим чувствам к друг другу, боясь быть отвергнутыми.
— Экскурсия, — выдыхаю слово. И чтобы предотвратить возможное возмущение с его стороны, притягиваю в объятия, затем целую, — я не могу просто так взять и всё бросить, Самир, — отстраняюсь от него, делясь своими переживаниями и надеясь на его понимание. — Я долго и упорно шла к тому, чтобы быть уверенной в своей состоятельности. Что не останусь без средств к существованию, и сама смогу обеспечить жизнь, понимаешь?
Самир кивает, соглашаясь со мной. Поднимает разбитый телефон с пола, экран потрескался, создавая на стекле причудливую паутину.
— Прости за телефон, рухи, — виновато улыбается, вынимая параллельно сим карту, а сам мобильник, отправляется в мусорное ведро. — Пока воспользуйся моим, — ловко открывает крышку корпуса, вставляя карточку на место, делает перезагрузку и вручает в руки с сияющей улыбкой. — Я закажу тебе новый, возмещу ущерб, любимая, — ухмыляется, подмигивая. Шутя отталкиваю от себя, и как маленькая надуваю губы.
— Мне нужно собираться, Самир, — встаю и специально роняю на пол простынь, представ перед женихом голой и готовой. Во взгляде Самира вспыхивает пламя, способное сжечь нас обоих до тла, играючи, провожу своей рукой вдоль груди, словно заманиваю в свою паутину, мужчина смотрит неотрывно, следит за каждым моим движением, когда я опускаюсь ниже по животу, затем касаюсь своей женственности. Ещё мгновение, и Самир словно с места срывается, как спринтер, но я выставляю эту же руку перед ним и качаю отрицательно головой.
— Нет, любимый, иначе я опоздаю.
Самир хватает меня за кисть, подносит пальцы к своему рту и, облизнув оба моих пальца, будто это леденец, протягивает томно свое удовольствие.
— Если решаешься соблазнять своего мужчину, рухи, то доводи дело до конца, — он демонстративно поправляет область паха, как раз, когда я опускаю свой взгляд и вижу его выпуклость. Мгновенно заливаюсь краской, и мне почему-то становится стыдно за свое открытое, призывное поведение. Самир берет меня за затылок и притягивает к себе, видимо, почувствовал резкую смену и смущение: — Ты настоящая богиня, рухи. Даже не пытайся прятать свою истинную горячую сущность. Потому, что мы должны быть честными друг перед другом. — Ощущаю на его губах свой собственный вкус, солоноватый, постыдный. Самир оставляет меня наедине со своими спутанными мыслями, возбуждённую по своей же глупости.