— Что-то я не помню, чтобы Рамиля при хищении говорила о посватанье, Джафар. И не смей делать за меня выводы, я никогда в жизни не переступил грань нашей веры. Да, грешил, но не переступал.
— И всё-таки, она теперь твоя жена, а я выброшен за борт, потому что не смог полюбить другую. Какого это, Фархад, ты это знаешь?
Отец Амины слегка замялся, а потом осунулся, для него это стало открытием, что все сделанное в гневе в прошлом, как звонкий колокол раздается с трелью сейчас. — Я знаю, что такое любить, и знаю, как это не замечать, — тихо произнес Фархад, уставившись в одну точку.
— Какой следующий шаг предпринимает Зулина? — задаю вопрос, подходя к Джафару настолько близко, насколько может вообще позволять личная граница. От мужчины не было скрыто, что я на пределе своих эмоций, уже два часа, как пытаемся выяснить всю суть, но он не сдается. Сжимаю крепко руку в кулак и только собираюсь ударить, мужчина отворачивается в сторону и криком проорал:
— Будет взрыв!
— Где?! — мой отец мгновенно подскочил, скорее всего испугался за женщин в доме Фархада, и это ясно, ведь все мужчины сейчас в одном месте. Башир хватает за рубашку Джафара и почти приподнимает его перед собой, будто сейчас душу всю вытрясет.
— Твоя компания, Башир. — Отец швыряет мужчину, затем набирает комбинацию цифр на телефоне, оповещая всех ребят о возможном теракте.
— Когда это произойдет? — пытаюсь составить общую картину. Джафар исподлобья смотрит на меня, продолжая стирать со рта кровь.
— Я должен позвонить Лайзе, — начинает он. — У меня есть условие.
Мы все уставились на него, ошалев от резкого поворота событий.
— Какое? — с недоверием спрашиваю.
— Знаю, тюрьмы не избежать, — посмеивается, слышу в голосе отчаяние, что пал духом. — Я выкладываю все, как есть, взамен прошу лишь срок, кроме пожизненного.
— Мы сейчас не на суде, Джафар, — теперь в игру вошёл Бесов, почувствовал, что мы можем уступить мужчине, но только не друг, который организовал всю операцию с целью захвата соучастника. — Этот вопрос решается только там. У тебя нет выбора. Или ты говоришь, что на уме у сумасшедшей женщины, либо прямо сейчас без выяснения обстоятельств ты отправляешься в закрытую одиночную камеру. — Максим подошёл ближе, расслабил плечи и пригнулся на уровень глаз с Джафаром, вселяя в него свой собственный страх. — Слыхал, что творят в одиночных камерах? А?
Джафар отрицательно машет головой, не имея никакого представления об этих коробках.
— Это хорошо, — соглашается Максим, — потому что живыми оттуда, как правило очень редко выходят. Ты понимаешь, о чем я намекаю?