— Все хорошо, Ева. Я ценю твое доверие ко мне, — успокоил девушку, а сам обернулся на стук в дверь. Неугомонная Ринна колотила, что было сил.
— Знаю, любимый, — тихо прошептала Калашникова, и я замер. Черт возьми, прямо сейчас я попал в рай.
— Ты подумала на счет сегодня?
— Да, — также шёпотом ответила она.
— И каков твой ответ? — затаив дыхание, я ждал. Секунда показалась мне длинною в час.
— Ты же знаешь, где я живу? — издалека начала Ева, и я, кивая, ответил да. — Приезжай за мной в семь. Мне нужно взять с собой свой ноутбук и вещи. Ты не против, если вечером я немного поработаю у тебя?
— Мой кабинет в твоем распоряжении, — соблазнительным тоном заявил я, намекая на гораздо большее. Ева рассмеялась, а потом притихла, прислушиваясь к тому, что у меня происходило на заднем плане.
— Ко мне Ринна нагрянула, — не было никакого желания лукавить или юлить перед Калашниковой. Тем более, что и скрывать нечего.
— Да? Что ей надо от тебя? — в Еве разыгрался интерес. Даже по тону голоса я понял ее изменившееся настроение.
— Года четыре назад я отверг ее, — признался девушке, на что получил понимающее «у». — Да, но она решила, что смеет вот так ко мне заявляться. Средь бела дня.
— Странно, что она только сейчас о тебе вспомнила, — заметила моя подозрительная женщина. Я восхищался Евой, её сообразительности и тонкости в деталях подмечать малое.
— К черту о ней, — цыкнул в гневе и разрастающейся ярости. — Все равно она не получит ничего.
— Это приятно слышать, — заговорщицки подметила Калашникова. Я ухмыльнулся, убрав руку со стекла: на нем остался мой отпечаток ладони, и лучи солнца очертили его по контуру, вырисовывая на полу едва уловимую тень силуэта кисти руки.
— Я приеду без пяти семь. Буду ждать тебя у машины, Ева, — напомнил о нашем разговоре, и я был рад до безумства, что моя женщина будет рядом со мной. Надеюсь, эта ночь станет началом и продолжением других совместных ночей и дней.
— Хорошо, — я представил, как Ева кивнула головой. — Не ведись на провокации Ринны. Она может быть на стороне Лотарёва. Держи ее на расстоянии и будь на чеку, — Калашникова провела со мной полуминутный инструктаж. Улыбаясь, я мысленно целовал свою женщину, ласкал и согревал своими поцелуями ее податливое тело.
— Все будет хорошо, обещаю. И, Ева, я хочу, чтобы ты остаток дня думала о нас и нашем вечере, — коварно проговорил, чуть снизив тон баритона.
Калашникова отключилась прежде, чем я услышал ее ответ, но прекрасно знал, что иначе мы бы не закончили флиртовать друг с другом, пылая от жажды. Я не мог сорваться прямо сейчас и приехать к ней в офис. Китайцы вот-вот огласят свое окончательное решение по договору. Если я упущу эту сделку, то Суханов вылетит отсюда раз и навсегда. Я дал шанс, но также мог его аннулировать. Предав раз, Дьякон не погнушается повторить, но я надеялся до последнего, что в нем все еще есть чувство стыда и чести к моему отцу.