— Нет. — сказала я твердо. — Мы не будем рисковать чужими жизнями.
Эльф поднял руки вверх.
— Сдаюсь. Но, Таня, ты сама так решила.
Я кивнула.
— Я не буду об этом жалеть. Что тебе нужно для ритуала?
* * *
То, как Эхо проводил магические операции, я видела тысячу раз. И даже помогала ему в этом, накрывая стерильные от магии и бактерий столы, подготавливая заряженный особыми флюидами инструментарий. Но как же отличалось то, в каких условиях должна была состояться сегодняшняя процедура, если ее можно так назвать! Лес, моросящий дождь, от которого у меня уже зубы выбивали чечетку, рядом лежит на еловом лапнике Илез Агкхов, больше напоминая живой распухший полуразложившийся труп, нежели себя самого. Данияр держался в отдалении, либо и вовсе сидел в коляске, из опасений подхватить опасную болезнь.
— Ты готова? — Эхо высушил для меня наломанные еловые ветви, приглашая на них прилечь.
— Да. Давай скорей начинать.
Я опустилась на импровизированную постель, задирая манжеты отсыревшего платья. Я знала, что Эхо будет необходимо вырезать на коже особую руну, через которую можно будет забрать у меня магическую энергию, чтобы передать ее темному. Такую же Эхо уже вырезал острым костяным ножом на запястье Илеза.
— Таня, закрывай глаза. Я погружу тебя в сон. Очнешься ты уже только тогда, когда все закончится. — прошептал Эхо и, опустившись рядом со мной на колени, поцеловал меня в лоб.
— Засыпай, Таня… Засыпай…
Эти его слова так и застыли у меня в ушах. Я даже не помнила, как погрузилась во тьму, которая обволакивала меня, словно пушистое одеяло. В ушах зазвучала какая-то мелодия, странная, причудливая. Словно кто-то играет на тонкой дудочке. А в следующий миг я опустила глаза вниз, на свои ноги и заорала от ужаса.
— Тише, Плюшка! — раздался рядом до боли знакомый голос. — Что случилось?
— Что случилось? — обратилась я к подошедшему темному, без всяких признаков болезни.
— Ты еще спрашиваешь?! Я — голая!
И прежде, чем я произнесла эти слова, я поняла, что заливаюсь алым румянцем смущения. Я стала озираться в поисках какого-нибудь покрывала или хотя бы полотенца. Взгляд выхватил тонкое шелковое одеяло на широкой кровати, в которое я поспешила завернуться до самой макушки, теперь напоминая себе куколку бабочки с глазами, полными гнева.
— Я этого не заказывал… — разочарованно пробормотал темный. — Все так хорошо начиналось…
— Что?! — вспыхнула я, испытывая нечеловеческое желание наградить Илеза звонкой пощечиной. — И как это начиналось?
На лице парня отразилась хищная улыбка. Он, в отличие от меня, одетый, протянул ко мне руку, касаясь обнаженного плеча, с которого сполз край одеяла.