— Что там?
— Дневник! Это личное! — выдохнула я, надеясь, что мужчина мне поверит. К тому же, это была полуправда, а не ложь.
Но он лишь наоборот, сверкнув глазами, проявил усердное рвение и все же тетрадь в кожаном переплете из рук моих вырвал. Зашелестел страницами, вглядываясь в написанные убористым почерком незнакомые слова. А я ведь сама еще его не открывала даже!
— Личное… Угум… И откуда же ты, юродивая наша, выучила язык древних морфов? Ум?
Я молчала. Сердце колотилось, как бешенное. Если он сейчас заберет дневник, то это конец. Я никогда не смогу найти источник…
— Верните. Пожалуйста. От этой вещи зависит судьба мира.
— Судьба мира… — тихо повторил за мной он, переворачивая страницы и с интересом читая написанное. — И как же ты, юродивая, собралась мир спасать, если ни слова прочитать не можешь?
Я молчала. Если честно, я и правда не знала.
— У меня отец видит больше, чем иные люди. Боги разговаривают с ним. Со мной тоже, но он. Он уникален. Он один из последних жрецов на этих землях. Он рассказал мне о дневнике. Боги велели найти тетрадь и отправиться к.
Я не договорила. Отчего-то слова сами лились из моего рта. Взглянула на мужчину и поняла, что он применил какую-то магию. Потому что выглядел излишне довольным, зараза.
— Я ничего вам больше не скажу! Отдайте тетрадь!
Андерс усмехнулся.
— Вначале поговорю с твоим отцом.
— Он болен. — тихо ответила я. — И вряд ли захочет с вами говорить.
— Придется, милая. Иначе тетрадку я тебе не верну. Будь добра, передай отцу, что к нему посетитель.
Л Л Л
Когда постучалась к отцу, он уже знал, что к нему пришли. Приподнялся на подушках, затребовал себе зеркало, чтобы привести себя в порядок. Расчесал редкие седые волосы деревянным гребнем и шумно вздохнул.
— Ну зови гостя! Да будь с ним поласковее!
Я даже дар речи потеряла. Поласковее?! Это отец серьезно?!
— Ты же еще недавно говорил мне, что.
— Дочь. Слушай старого отца. Мне ведомо то, чего ты еще даже и не предполагаешь. Зови гостя. И чаю поставь.
С трудом сдержав в себе поднявшуюся волну гнева и недоумения, пошла звать Андерса. Хорошо, что хоть чаем угощать не пришлось, за меня это уже сделала тетушка, которая при виде мужчины распустила хвост, словно павлин. Вот уж точно у нее душа нараспашку! Приди к ней самые страшные разбойники, она бы и их накормила!
— И вареньице! И бараночки с пряниками берите! — щебетала она.
— Кушайте и не обляпайтесь. — не сдержалась я, глядя как Андерс с аппетитом уминает угощение. — Отец ждет вас. Он знал, что вы пришли.
Андерс сделал глоток из чашки, быстро дожевал мятный пряник, смахнул крошки и по-кошачьи вылез из-за стола.