Потом в голову стали приходить другие вопросы. Что я оставила после себя? Зачем прожила свои 25 лет? Что сделала хорошего за это время? А ещё я так и не встретила свою настоящую любовь, не познала счастья материнства и тепла супружеской жизни.
И тогда я заплакала.
В камере открылась дверь, а шкафоподобный стражник пробасил:
— На выход!
Я не поверила своим ушам. Неужели, выпустят?
Меня повели по тёмному коридору и сказали остановиться в такой же массивной двери, что была и в моей камере. Настроение снова упало ниже плинтуса. Я зашла в помещение, даже не поднимая головы. А что я там не видела? Серые стены и решётки?
— Ваше Величество, леди Алина во Вашему приказанию доставлена.
— Вы свободны, Гастон. Благодарю за службу, — услышала я знакомый голос.
В центре каменного мешка стоял стол и два стула. Вся немногочисленная мебель была привинчена к полу. Допросная?
— Присаживайтесь, леди Алина, — ласково произнёс король.
Причин упорствовать я не видела. Стул был твёрдым и неудобным, но выбирать не приходилось. Все же лучше, чем сидеть на сыром полу, припорошенном сеном, в одном бальном платье.
В дверь постучали — и в помещение вошли слуги. На стол был водружён поднос с едой и питьём, мои плечи укрыли большим пушистым пледом, а для ног предоставили уютные тёплые тапочки. Тепло, наконец-то, тепло!
— Угощайтесь, — предложил Дариан, кивнув на еду, когда слуги ушли.
— Не отравлено? — для проформы спросила я.
— Если только совсем чуть-чуть, — улыбнулся блондин.
Сейчас на нём уже не было маски, которая скрывала довольно приятные черты лица. А маскарадный костюм был сменён на элегантный тёмно-синий костюм-тройку в стиле восемнадцатого века. Шикарный мужчина! Влюбилась бы, если могла.
Король присоединился к моей трапезе, доказывая, что вся еда абсолютно безопасна для употребления. Особенно мне понравились домашние макароны с креветками и сливочным соусом, ароматные хрустящие булочки вместо хлеба и какое-то полусладкое вино, почему-то синего цвета.
Мне стало тепло, сытно и уютно. Но я не питала надежд на то, что Его Величество накормил и обогрел меня просто так, от доброты душевной. Политики такого высокого уровня никогда и ничего не делают без причины.
— Я прошу прощения за то, что нам приходится продолжать беседу здесь. Поймите меня, я не могу рисковать безопасностью своих граждан, а леди Дорвуд была весьма категорична. Завтра утром она и её делегация покидают мой замок, тогда я смогу безболезненно выпустить Вас на волю и закрыть глаза на случившийся инцидент.
Меня успокоило то, что казнить меня никто не собирается.