— Передам, — кивнул Женир, соглашаясь.
Он поцеловал мне руки в знак благодарности, взял обезболивающее, попрощался со мной и мадам Жюи и ушел.
Признаюсь, после его просьбы и такого стремительного прощания у меня возникли смутные сомнения в том, что я правильно сделала, приготовив сильнодействующее лекарство без рецепта. Всю ночь мучилась угрызениями совести и крутилась с бока на бок, сумев уснуть только под утро. Поход в библиотеку пришлось отменить и позволить организму хоть немного отдохнуть, чтобы более-менее нормально чувствовать себя на работе. И только появившись в аптеке, я расслабилась, потому что увидела там месье Руазона. Мужчина стоял у прилавка в верхней одежде и подписывал какие-то бумажки.
— Добрый день, Ариадна! — поздоровался Виттор.
— Добрый! И вам, мадам Жюи, — ответила я.
— Здравствуй, деточка, — улыбнулась моя напарница.
— Как работается? — поинтересовался отец Женира, отвлекаясь от своего занятия. — Все устраивает?
— Да, спасибо. Более чем.
— Вот и хорошо. Я принес тебе рецепт на обезболивающее, — он протянул мне листок. — Извини, что вчера так получилось, не по правилам это, конечно, но я так забегался, что вспомнил о рецепте только тогда, когда Женира и след простыл. К нам вчера привели несколько больных в тяжелом состоянии, пришлось попотеть.
— Понимаю, — кивнула я, ощущая, как тревога и нервозность, сковывающие меня еще с вечера, постепенно отпускают. — Но в следующий раз лучше все-таки сразу с рецептом.
— Конечно-конечно! Это непозволительная оплошность с моей стороны, но, уверяю вас, такое больше не повторится, — заверил меня хозяин аптеки.
Мы еще немного поговорили, обсудив рабочие моменты, Виттор Руазон взял у меня список реагентов, запасы которых необходимо было пополнить, а потом пожелал нам с мадам Жюи хорошего дня и ушел.
Ближе к вечеру я выполнила все заказы и сидела в кресле, стоящем недалеко от входа в торговый зал, ожидая новых заявок. Дверь была приоткрыта — и я слышала то, как мадам Жюи общается с посетителями. Один из таких разговоров меня очень повеселил.
— Упаковку презервативов, пожалуйста, — раздался чуть слышный голос.
Я выглянула в зал и увидела кучерявого светловолосого паренька лет восемнадцати-девятнадцати, залитого краской смущения и напоминающего одуванчика. За ним стояли офицер, женщина лет тридцати пяти и пожилой мужчина.
— А вам зачем? — деловито поинтересовалась мадам Жюи.
«Одуванчик» покраснел еще сильнее, замялся на мгновение, но, справившись с собой, ответил:
— Вам не все равно, мадам?
Моя напарница была невозмутима: