И всё-таки она взяла себя в руки и не затащила Марка в квартиру, как коварная соблазнительница.
— До скорого! — шепнула Илона, многообещающе улыбнувшись.
Полина
Понедельник, как известно, — день тяжёлый. И всё-таки Полина надеялась, что ей повезёт.
Все выходные она добросовестно корпела над своими фольклорными исследованиями и, как ей казалось, потрудилась на славу. Вечером воскресенья у неё даже заломило поясницу и шею от напряжения — так долго она просидела, уткнувшись в ноутбук и параллельно заглядывая в ворох бумажных материалов, веером разложенных на кровати. Почему-то хотелось, чтобы Громов её похвалил. Ну, или не похвалил… это, наверное, пока вообще недостижимая мечта… но пусть хотя бы не складывает губы в эту презрительную ухмылочку, которая буквально размазывает тебя по полу, превращая в абсолютное ничтожество. А ведь у него такая приятная, простая и обаятельная улыбка, если он по-человечески говорит о каких-нибудь отвлечённых вещах, не относящихся к дипломной работе… К нему, пожалуй, даже можно притерпеться. Не такой уж он сухарь и сноб, как показалось поначалу. Может быть, он тогда вообще не над ней смеялся, читая черновик дипломной — просто улыбался чему-то своему…
С этими мыслями она и отправилась рано утром в университет. Первой парой стоял современный русский язык у Илоны Саар, можно было пропустить — не писать же глупые диктанты школьного уровня, тем более, у Полины имелось официальное освобождение… Но она планировала застать научного руководителя на кафедре с самого утра и показать ему свои наброски.
Однако её ждало разочарование: к первой паре доцент не пришёл. А вот Илона Эдуардовна оказалась на кафедре, и заинтересованность Полины в Громове почему-то — или она себя накрутила? — была ей крайне неприятна.
— Вам назначено, госпожа Кострова? — сухо спросила преподавательница у оробевшей от этого ледяного тона Полины.
— Н-нет, — пробормотала она в замешательстве. — То есть… мы не договаривались о точном времени с Марком Александровичем, просто он сказал, что как только материалы будут готовы — я могу ему их показать.
— Марк Александрович придёт к третьей паре, — милостиво проинформировала Илона Эдуардовна и тут же дала понять, что аудиенция окончена:
— Не смею вас больше задерживать. Кстати, у меня в расписании сейчас стоит ваша группа. Ах, да… — её губы дрогнули в ироничной усмешке. — Вы же у нас освобождены от диктантов. Тем не менее, похвальная тяга к знаниям — явились на учёбу к первой паре!
Что это — сарказм? Издёвка? Какой-то тонкий намёк? Полина совершенно растерялась, не зная, как реагировать на этот странный выпад, тем более, что Илона Эдуардовна сама выписала ей то злосчастное освобождение.