Диана изучала взглядом Нулгину, напуганную, нервно поглаживающую сломанную руку, но ощетинившую, будто загнанный в угол волчонок. Язычница оставалась мерзкой, но ангелша разглядела в ней что-то достойное.
– Так ты любишь его, Нулгина? – огорошила Диана пленницу. – Ты дерзнёшь назвать эту животную привязанность любовью?
– Да.
Ангелшу позабавил односложный ответ Нулгины, но вполне устроил.
– Я служу примипилией – командующей личной гвардии Бога. Любовь мне не положена по званию. Но к любви я испытываю уважение. Мне кажутся возвышенными и чистыми ритуалы цивилизованной романтики, но и в вашей дикарской верности нахожу нечто… нечто такое… единственное, что я в вас не презираю.
Диане нравилось, что Нулгина молчит, но внимательно слушает. Сопит недовольно и трясётся уже не от страха, а от желания дать сдачи.
– Особенно я ценю женскую любовь, искреннюю, всецелую, необузданную. Мужчины же способны поставить гордость превыше любви. Как думаешь?
– Не знаю.
– Попробуй порассуждать.
Нулгине были чужды философские изыски, так что она лишь выдавила невпопад:
– Я на всё готова ради супруга.
– Мне нравятся такие истории. Когда между двумя стоят преграды, но любящие крушат их одну за другой. Разлуку, разность статусов, толпы врагов.
– Я буду выполнять любые приказы…
– Прекрати, я не намекала, что ты отважишься резать нам глотки.
Диана прервалась, услышав шум крыльев. Огибая колокольню на тереме, в сторону командующей летели три легионера. Они приземлились подле ангелши и доложили:
– Дрова готовы, примипилия.
– Быстро исполнено. Вы двое оставайтесь здесь, а ты позови Мариуса. Пусть принесёт голову вождя и приведёт его супругу.
Кивнув, легионер побежал исполнять приказ. Воин чуть не сшиб одного из слуг, волочащих мёртвого нандийца. Тот отпрыгнул в сторону, и его товарищи обронили грузный труп. Слуги попытались поднять убитого, но их окликнула Диана:
– Вы трое. Оставьте пока мертвечину здесь – донесёте позже, а пока бегите по улицам и созывайте народ. Я устраиваю ритуал во славу Иргиема.
Слуги не сразу поняли, приказ это был или издёвка. Диане пришлось повелительно указать вглубь деревни, чтобы троица приступила к делу. Горемычные глашатаи побежали в разные концы поселения.
Послышались шаги на крыльце – это Мариус вытолкал Ичеримни и погнал в сторону Дианы. Громадный легионер нёс в руке голову Бедрианга, и нандийская вдова шагала, боясь обернуться и увидеть её. Ичеримни вся напряглась, вокруг глаз у неё блестело от влаги, но супруга вождя пыталась храбриться.
– А вот и ты, жрица. Пойдём, покажешь нам свои ритуалы. Может быть, узрев величие Иргиема, мы отречёмся от Джовиты и станем твоей паствой. Все за мной.