Это определённо был демон, но размеры и жалобное блеяние выдавали в нём детёныша. Обречённый малыш упирался, но был бессилен против двух рослых нандийцев. Те подвели демонёнка к Бедриангу и взяли за когтистые лапы. Ичеримни тем временем подала супругу ритуальное оружие – вытянутое подобие серпа.
Вождь взял беззащитного детёныша за загривок и задрал ему голову кверху. Ратибор поморщился, услышав, как жалобно загомонил демонёнок. Не спеша прервать его страдания, Бедрианг продекламировал:
– Дадим Иргиему вдохнуть крови порождений ночи!
– Крови для волка!
Вождь приставил серп к мягкому горлу и вскрыл его лёгким движением. Толпа возрадовалась конвульсиям создания и брызжущей из раны крови. Крови, в которой не было ничего демонического.
– Дадим Иргиему вдохнуть праха порождений ночи!
– Праха для волка!
Помощники вождя подожгли кучу хвороста. Брызгая масло, они быстро превратили поленницу в пылающий костёр. Огонь взвился ввысь, разгоняя вездесущую темноту. Бедрианг отошёл в сторону, и его помощники зашвырнули труп демонёнка на самый верх костра. Над тушкой взметнулись искры, и тотчас жертва затерялась среди языков пламени.
Ичеримни направилась вокруг костра, двигаясь совсем близко к огню и швыряя в него недавно собранные цветки. От курень-цвета дым становился белым и густым, что толпе крайне понравилось.
– Дадим Иргиему вдохнуть дыма, придающего свирепости!
– Дыма для волка!
– Пусть вдыхает аромат охоты! Пусть помнит непримиримую ярость к демонам!
– Велик во смерти!
Снаружи, надо думать, выглядело впечатляюще. Из ноздрей исполинского черепа валил густой дым. Образ, действительно, устрашающий.
Ашилус назвал ритуал пустым суеверием, но Бэюм заявил, что демоны сторонятся мёртвого Иргиема. Странным образом Ратибору хотелось верить обоим.
У князя когда-то был друг. Волхв по имени Лесьяр. Он любил рассказывать князю о таинствах радений и смыслах ритуалов. Ратибору тоже случалось приобщиться, но слушатель из воеводы вышел неблагодарный. Почти ничего не запомнилось из мудрых речей Лесьяра, но здесь, под черепом, смутные воспоминания ожили и подсказали, что было в жертвоприношении что-то фальшивое. Либо Бедрианг дурит свой народ, либо народ не против самообмана.
Пока Ратибор думал над всем этим, ритуал подошёл к концу. Костёр выгорел дотла, радеющие сорвали горло, а музыканты чуть щёки себе не порвали. Бедрианг закончил представление речью, обещающей целый год без демонских нападок, и собравшиеся отправились обратной дорогой.
Не забыл вождь и про турича. Разглядев в толпе искомого, Бедрианг окликнул его и подозвал жестом. Ратибор двинулся к вождю, продолжая держаться поодаль от освещённой тропы. Жители брели навстречу, не замечая турича. А лица у всех блаженные, будто в эту минуту не было у них сомнений, что Иргием оживёт и начнёт защищать поселение.