Так нет, они молчат. Не хотят расстраивать своего дорогого друга и начальника. А я, может, тоже этого не хочу. Он повеселел и в кои-то веки выглядит счастливым. Обворожительно смеется, любезничает и заигрывает с распустившими хвосты шлюхами. И я при этом даже ни чуточки не ревную — ему слишком идет быть легким, шумным и веселым.
В разноцветной толпе мелькнула фигура мужа Гамильтон. И Армстронг, стоящий неподалеку, ожил. Развернулся и почти бесшумно скрылся из виду, освобождая место для законного супруга.
— Ты осуждаешь меня? — женщина поджала губы и требовательно взглянула мне в глаза.
— Я не в том положении, чтобы кого-то осуждать. Своих проблем хватает.
Та горько хмыкнула. Помолчала немного.
— Мы росли вместе. Жили в трущобах — на самых грязных и омерзительных улицах, которые можно отыскать в Лондоне. Мечтали, что поженимся и выбьемся "в люди" — он станет плотником или кучером, я — трудолюбивой прачкой… Когда мне было пятнадцать, на меня напали в подворотне. Семеро джентльменов, неизвестно как оказавшихся в наших краях, решили поразвлечься с юной нищенкой… Арм убил пятерых. Сам тяжело пострадал… Его осудили на пожизненное, и если бы по воле случая к нему однажды не подселили Клиффа, он и поныне сидел бы в Пентонвиле… А я стала проституткой. Потому что больше становиться было некем.
Наверное, мой взгляд стал слишком уж сочувственным, потому что Гамильтон распрямила плечи и улыбнулась.
— Все изменилось. Теперь я приказываю мужчинам и я же причиняю им боль. И мне больше никогда не придется нуждаться в деньгах… Иди к Кавендишу, душенька. Он устал от них, просто виду не показывает.
Соблазните меня, лорд…
Устал он, как же. Да его энергии по части обхаживания девиц позавидовал бы любой! Хорошо, что я его больше не ревную. Да и какая разница, ревную или нет? Завтра я уйду, а он продолжит и дальше очаровывать своих поклонниц-куртизанок. И пусть очаровывает на здоровье, я не жадная. Пусть веселится, пусть смеется… со всеми, кроме вот этой вот блондинки, которая слишком уж самоуверенная, и с которой он выглядит чересчур радостным. Радость радостью, но должна же быть мера!
— А вы, лорд Кавендиш, не держите своих обещаний, между прочим… — я и сама не заметила, как оказалась подле Клиффа.
— Правда? — удивился он. — Это каких?
— Вы собирались обучить меня тонкой науке обольщения женщин, — понизила голос я. — Но, видно, передумали делиться своими сакральными умениями?
— Ты вроде и без этого неплохо справляешься. Хотя… Ладно, пойдем туда, где меньше шума.
Мы перекочевали к нашему столу, одиноко стоящему на отшибе зала.