Ой, ой… Ой! Мысль о том, что Клифф увидел меня без сорочки, быстро привела меня в чувство. А ведь перед этим он меня еще и раздевал, и целовал, и к стенкам разным прижимал! Матерь Божья, и как же все зашло так далеко?
Определенно, мне нельзя употреблять алкоголь — выпила всего рюмку или две, но события закрутились в ритме… в ритме вот этого самого неприличного танца, который исполнил со мной маркиз! Или виноват не алкоголь, а Кавендиш с его сногсшибательной харизмой? Будь я заправду мужчиной, все равно бы не устояла против подобного любовного натиска…
Да уж, ему самому нельзя употреблять тем более — уж не знаю, сколько он принял на грудь, но, выпивши, "Порочный Бог" становится не "неразборчив", а прямо-таки "всеяден"!
Я привстала на локтях: оказалось, что я лежу в своей кровати. Заботливо накинутое одеяло прикрывает мой срам — после невольного разоблачения меня, кажется, свалил обморок. Обморок благополучно перешел в сон — за окном уже занимался рассвет… И Кавендиш, сорвавший с меня рубашку… Он все еще был здесь.
Маркиз сидел около окна, повернув стул в мою сторону. Создавалось впечатление, что он провел в таком положении всю ночь. Вот только от вчерашнего Кавендиша — чуткого, страстного и обольстительного ловеласа в франтовском камзоле — остался лишь камзол. На смену горячему лорду пришел лорд ледяной: застывший, отстраненный, максимально закрытый и формальный. Казалось, стекло за его спиной покрылось инеем от такого соседства.
— А я ведь все-таки вспомнил тебя, — сказал Кавендиш, увидев, что я проснулась. — Значит, Амелия?.. Фамилии не назову, уж прости. Наверное, такая же блеклая и неинтересная, как и ты сама.
Я упала обратно в постель, натянув одеяло аж до подбородка. Вспомнил, значит. Да у вас феноменальная память, лорд Кавендиш! И догадливость. И способность оскорбить одной незначительной фразой…
— Застрявшая в грязи карета. Лето и ливень… Ты жила недалеко от Лайон Парка, верно? Имение… — аристократ поднял глаза к потолку и покрутил ладонью, словно призывая на помощь провидение, потом сдался и обмяк. — Нет, бесполезно. Слишком давно и недолго. Как бы то ни было, поблизости нет ни одного «Ньюхаус-Стемпинга»… Или насчет него ты тоже соврала?
Я промолчала. Надо же, припомнил название моей родины, придуманное впопыхах во время одного из разговоров. А целую ночь, проведенную вместе, не смог. Также, как и несколько встреч и прогулок, наполненных дрожью и томлением сердца… Видимо, слишком много этого было в жизни молодого наследника — и ночей, и прогулок, и встреч.