— Нет, не понятны! Вы ничего не знаете ни о моих чувствах… — он помахал указательным пальцем перед моим носом, — … ни о чувствах тех женщин, которых используете и унижаете!
Прежде, чем я успел ответить на стандартное обвинение, рядом возник хозяин паба.
— Чудесный вечер, правда, господа? Принести еще бутылку, чтобы сделать его еще лучше?
Малёк поднял свирепый взгляд — хозяину явно не удалось разрядить обстановку.
— Не надо, спасибо, — примирительно улыбнулся я. — Ступай, Генри.
Вообще-то я сам собирался напиться в этот вечер. Расклеиться и всласть порассуждать о жизни, а потом позволить Мальку транспортировать меня до дома… Но, похоже, собственное пьянство придется отложить на будущее. Должен же хоть кто-то из нас остаться трезвым.
Малькольм тем временем распалился еще больше. Разудалым движением снял с себя шляпу и водрузил ее на стол. Встряхнул головой и взъерошил волосы, отчего светлые волнистые пряди свободно рассыпались по его плечам, и расстегнул пару пуговиц на воротнике рубашки, показывая тоненькую шею.
— ПОЧЕМУ?!
— Что «почему»? — я с опаской наблюдал за метаморфозами юного скандалиста.
— Почему в мире все так устроено, лорд? Где справедливость? Женщины вынуждены работать, стирая руки в кровь, тогда как ВЫ… — он обвел рукой поддатых посетителей, сверкая глазами, и осекся, — …как все МЫ просто сидим тут и напиваемся, как кучка грязных и жалких свиней?!
Тирада прозвучала в полной тишине — Малёк говорил так страстно и увлеченно, что смог докричаться до каждой «грязной и жалкой свиньи» в пабе. Сам он этого не заметил и продолжал с увлечением проповедовать.
— Почему женщин считают за людей второго сорта? Разве они не заслуживают иметь такие же права и свободы, как и мужчины? Право голоса, например?
Последнее предложение не возымело популярности среди рабочих. С разных сторон послышался недовольный ропот:
— Право голоса им, еще чего не хватало…
— Бабам только дай поговорить…
— Ага, ни за что не заткнуться!
К недовольным высказываниям подключились хмурые взгляды не желающих ничего менять в устройстве мира клиентов. Я поспешил отвлечь Малька, пока он не навлек на нас волну народного гнева. Накрыл его маленькую ладошку своей и наклонился к его лицу.
— Оставим пока женщин в покое, Лукас! Давай сменим тему. Хочешь, поболтаем обо мне?
Уловка подействовала. Паренек заткнулся и вперил в меня огромные светлые глаза, в которых воинственный огонь борца с несправедливостью сменился горячим, влажным блеском…
— О вас, мистер Порочность? — хрипло переспросил он и ухмыльнулся, дерзко приподняв правый уголок рта и обнажив ровные и белые, как жемчужины, зубки. — Ну давайте… Вы обещаете честно ответить на все мои вопросы?