– Неплохо.
– Но придется это сделать. Придется убрать с твоих плеч руки, придется выйти вон в ту дверь, а потом придется вызвать лифт. Придется собрать всю свою волю в кулак.
– Ты говоришь, как рыцарь в средневековом романе. Надо еще раз это обдумать.
– Я уже обдумал.
– Может быть, обдумаешь снова?
– Хорошая мысль. Тогда я пожелаю доброй ночи. Потому что в самом деле должен идти.
Окна в квартире Кэрол от ветра задребезжали, когда их губы снова встретились, но они ничего не услышали.
Коретта уютно привалилась к нему, уткнувшись лицом в обнаженное плечо. Она слегка похрапывала, и ее дыхание пахло бренди и табаком. Залиян плохо спал, когда в постели с ним находился кто-то еще, и он уже отчасти жалел, что не отправил ее домой на такси. Коретта в этом смысле была полной противоположностью. Она сказала, что плохо засыпает, когда с ней в постели никого нет. Покачивание здания не беспокоило ее, равно как и жутковатое завывание ветра. У нее это вызывало воспоминания о колыбельных и тихо покачивающихся детских люльках. Залиян отодвинулся и перекатился на бок.
Тлеющий камин отбрасывал мерцающий свет на стены и потолок. В зеркале он видел кривящееся отражение окон, испещренных полосами дождя, и огоньков на башне Гарнера. Каждые пятнадцать – двадцать секунд огоньки перемещались с одного края зеркала к другому, а потом снова возвращались обратно. Если бы он внезапно проснулся, то подумал бы, что находится на своей яхте.
Закрыв глаза, он вспомнил о двух телефонных разговорах, состоявшихся несколько часов назад. Торнтон, к большому удивлению их обоих, нашел возможного покупателя всего-то за неполный день поисков. Какой-то араб, из одного из этих бесчисленных саудовских кланов. Десять миллионов за право покупки? По всей вероятности, этот шейх считал такую сумму мелочью. Он собирался взглянуть на здание утром, а потом перекусить вместе с Залияном. Превосходно. И нечего думать об опасениях Лузетти. Когда Залиян в десять вечера позвонил Лузетти, пришлось выволакивать его из постели, чем, несомненно, и объяснялась его негативная реакция. Лузетти сказал, что, если он начнет продажу здания сейчас, это будет выглядеть как бегство с тонущего корабля, а его отпуск может быть истолкован как попытка спрятаться от судебного преследования. Залиян ответил, что все так и есть. Если городские власти решатся эвакуировать людей из здания, назвав это предупредительной мерой безопасности, – а было похоже, что именно так они и поступят, – то не остается ни единого шанса избавиться от него даже за полцены. А это было бы банкротством. Этакая затягивающаяся петля. Как только станут известны размеры потерь на Ямайке, рейтинг доверия к нему упадет до нуля и дюжина банков, где он взял кредиты, потребует назад свои денежки.