Весело ему!
— Нахалка… — буркнул, прервав на секунду ласкающий поцелуй.
— Хам небритый! — выкрикнула, хватая воздух, от неожиданной нежности дыхание сбилось, ведь я ждала страсти и дерзости.
Нежность — это… это непросто секс, это что-то большее уже, а на большее я и не рассчитывала.
— Зато ты смотрю везде побрита. — ехидно заметил Петенька, проводя свободной ладонью по телу от подмышек до самых коленок.
Не секс, а смехопанорама какая-то.
— А! Щекотно! — взвизгнула, когда он коснулся нежной кожи именно под коленкой.
— Да?! — с каким-то маниакальным выражением лица уточнил Петенька и ещё раз провёл подушечкой пальца в щекотном месте.
— У-у-у! Перестань! Что ты делаешь?! Мамочки! А-а! — я забрыкалась дрыгая ногами, но Петя не поддавался мне.
Я не смогла его ни скинуть, ни прекратить эту пытку щекоткой.
— То, что нужно. — спокойно произнёс он, убрав руку от моей ноги лишь для того, чтобы меня получше обезвредить.
— Что ты мать твою делаешь?! — взвилась я, когда Петенька, усевшись на мой живот слегка придавив к матрасу, стал привязывать вчерашним чулком мою руку к кованому изголовью кровати.
В висках ещё не пульсировало слово маньяк, но уже стало что-то невесело.
— Точно! Чего это я? — он картинно хлопнул себя в лоб, — Это всё твои сиськи виноваты! Они сводят меня с ума. — он отвлёкся со страстью сжимая своими ручищами мою грудь, пальцами стал крутить соски, хищно глядя на них и под конец поласкал языком, присосался и укусил каждый по очереди, заставляя меня стонать от этого.
Я не знала, что мне делать. В голове смешалось всё, страх неизвестности и непонимание чувство неправильности происходящего с возбуждением, и последнее затмевало разум. Но я чётко отметила, что доигралась и хорошо, если эта игра не закончится моим трупом, завёрнутым в ковёр из пустующей комнаты.
— Ты меня пугаешь… — произнесла постанывая.
— Разве? А тут я вижу другой эффект, — он, лаская провёл пальцами между моих ног, — Так влажно, но это позже.
После этих слов Петенька перевернул меня на живот и снова приступил к связыванию. Чёрные чулки держали мои руки, а на ноги пошли кружевные, которые я вчера отбраковала.
— И что ты собираешься делать? — с опаской спросила, едва сдерживая в уме угрозу о папе.
— Пытать и трахать, конечно. — без всякой запинки произнёс и подложил мне под голову подушку, лизнув мимоходом кончик носа. — Не скучай Зайка! — водрузил мне на лоб мою ушастую маску для сна и слез с кровати.
— Ты куда?! — неужели он меня здесь бросит?!
Сердце заколотилось в бешеном темпе, мелькнула совсем дурная мысль о дружках. Что позовёт кого-то, но я с омерзением её отмела, не умею я так в людях ошибаться.