— Завтра не надо уже, это всё сегодня зашпаклюем, и до послезавтра сохнуть будет. Я же тебе говорил, чем ты меня слушала? Я что со шкафом разговаривал? — строго и с обидой спросил Петенька, но меня терзали те самые популярные сомнения.
Смутные.
— Ты сейчас надо мной смеёшься да? — прищурившись, смотрела на его спокойное лицо, ни тени улыбки и даже намёка на веселье.
— Делать мне нечего! Начинай, я скоро спущусь, а мне правилом пройтись даже негде. — потребовал он, и переступив через крайнюю ступеньку, отвернулся от меня, как бы шлёпнула, если бы не стремянка.
Но навернётся ещё, морда пухнорылая и наглая!
Шуточки закончились ещё до того, как Петенька спустился со стремянки, доделав свой верх, а после того как спустился, началась самая настоящая работа. Мы работали в поте лица! Пётр был строг и хмур до такой степени что его брови сходились в одну линию. Я поначалу переживала, что за мной косяки, и он от этого недоволен, но молча накидывала шпаклёвку на стену, ожидая замечаний. Не решаясь спрашивать всё ли правильно, а Пётр лишь молчал и хмурился.
Ближе к обеду у меня с непривычки отваливались руки и ноги, ломило шею и ныла спина. Я перестала думать о возможных неточностях в своей работе, все мысли занимал лишь один вопрос. Скоро ли обед? Так как часов у меня с собой не было, я даже телефон не взяла, надежда была лишь на пухнорыленького. И с нетерпением я ожидала, когда же он скажет заветное слово «баста»! Хотя, у Петеньки тоже не было на руке часов, и телефона я у него в принципе не наблюдала. Но он ведь ко мне на обед являлся как часы! Значит, что-то же зазвенит в нужный час на его объекте.
Не зазвенело.
Мы доделали всю стену, кстати, для этого меня таки пустили на стремянку. Времени было уже больше, чем обед, начало третьего, когда Петенька меня обрадовал, что всё!
— Ну как? Есть хочешь? — спросил с улыбкой, спускаясь со стремянки, с правилом в руке, это оказалось оно и было, а не палка непонятная.
— Я хочу лечь и не двигаться. Как же это тяжко! — взревев для более понятного моего состояния, я рухнула на пол, застеленный плотной клеёнкой.
— Мечта маньяка… — присвистнув, произнёс Петенька, навис надо мной, опираясь на своё правило.
— Ч-чего? — у меня глаз задёргался, и я скорей попыталась подняться, но уставшее тело меня уже не слушалось, и я обречённо расслабилась на полу.
— На клеёнке лежишь, удобно очень. Следов бы не осталось. — при этом он ещё и прищурился так, словно в уме прикидывал, как меня грохнуть, потом свернуть и куда спрятать.
— Хватит пугать меня! Помоги лучше! — с трудом протянула ему руку, сил на это не было затрачивались исключительно внутренние ресурсы и то под фактом того, что сама я не встану уже.