Руки подрагивают, в сердце колет — отодвигаю квадратную тарелочку с овощными суши и открываю документы.
«Завещание» — бросается в глаза верхняя надпись.
Кошусь на мужа. Серьёзен, даже скорее, печален. Промачивает салфеткой губы и пригубляет воды. Перевожу взгляд на Костика — откинувшись на спинку стула, потягивает вино. Вновь уставляюсь на документ.
Завещание
Город Санкт-Петербург
Одиннадцатое марта две тысячи тринадцатого года
Я, Ивакин Вадим Алексеевич, 1971 г.р., проживающий в городе Санкт-Петербурге, по улице Художников, в д. восемьдесят семь, квартира четыре, находясь в здравом уме и ясной памяти, настоящим завещанием делаю следующее распоряжение:
1. Всё моё имущество, какое ко дню моей смерти окажется мне принадлежащим, в чём бы таковое ни заключалось и где бы ни находилось, завещаю моей жене, Ивакиной Вите Михайловне.
2. Содержание статьи 1149 Гражданского кодекса РФ мне нотариусом разъяснено.
3. Текст завещания записан нотариусом с моих слов и до его подписания прочитан мною лично в присутствии нотариуса Мичурина Константина Петровича.
4. Настоящее завещание составлено в двух экземплярах, каждый из которых собственноручно подписан завещателем Ивакиным Вадимом Алексеевичем. Один экземпляр завещания хранится в делах нотариуса города Санкт-Петербурга Мичурина Константина Петровича, а другой экземпляр выдан завещателю Ивакину Вадиму Александровичу.
Размашистая подпись в конце документа явственно сделана рукой мужа. Отличительная буква «в»: витиеватая, царственная, к тому же красующаяся в печати семьи. Оттиск на перстне, с которым Вадим не расстаётся. Когда познакомились, рассказал: семейная реликвия, передаётся по наследству. Талисман, амулет, называй, как хочешь, но он приносит удачу.
— Что это? — собственный голос выводит из коматоза, но ко всему прочему, вопрос звучит глупо. Торопливо мотаю головой: — В смысле, зачем… — ещё глупее. Шумно втягиваю глоток кислорода и перевожу дух: — Вадим, — хмуро смотрю на мужа, — что, чёрт возьми, случилось?
— Почему для решения написать завещания что-то должно случиться? — Ивакин отставляет бокал. Облокачивается, не сводя холодных глаз, сцепляет в замок ладони.
— Не понимаю, — смягчаю тон, пытаюсь достучаться до правды, — с чего вдруг озадачился завещанием?
— С того, что не молодею, солнышко моё. Хочу быть уверенным, что всё, что у нас есть, в случае моей смерти достанется тебе.
— Вадимушка, мы женаты официально…
— Помню, — наконец, муж очаровательно улыбается и лёгким жестом поддевает кончик моего носа: — Поэтому под моим завещанием, ты найдешь и своё — идентичное моему.