Чего ему стоило не взорваться от клокотавшего внутри бешенства! Эта мелкая дрянная девчонка довела его до безумного исступления, и, как ни в чем не бывало, прогнала прочь! Выйдя из ванны, Руслан прислонился покрытым испариной лбом к прохладному пластику матовых створок двери, и, издав протяжный хриплый рык, саданул кулаком по стене. Не полегчало. Пожалуй, сейчас он сдаст Алиску на докторское попечение Марату и закажет проститутку.
Нет, ни хуя… Двух проституток.
СВЕТЛАНА СОКОЛОВА
— Где ты шляешься? Ты вообще помнишь, что у тебя есть семья?! Или тебе важнее твой чёртов бизнес?!
Светлана стояла посреди спальни, уперев руки в бока, и сверлила мужа гневным взглядом. Разбросанные вещи валялись на кровати, на полу и стопкой громоздились на кресле. Рус поморщился, оглядев бедлам, поддел ногой скомканное платье, и прошел к окну. Стойкий запах алкоголя перебивал даже приторную вонь духов, мужчина толкнул раму, впуская свежий вечерний воздух.
— Приберись тут, что ли. Тебе самой не противно надевать эти шмотки, извалянные в пыли?
— Я не для того выходила замуж за состоятельного человека, чтобы становиться служанкой! — фыркнула она, сгребла кучей одежду, и швырнула в распахнутые дверцы огромного купе — шкафа. — так где тебя носило? Ты не ночевал дома!
— Работал, — коротко сказал он, снимая пиджак.
— Интересно, чем? Чем ты работал, своим дилдом, ублажал очередную потаскуху? — Свету распирала злость, он это видел, но вспышка привычного уже гнева его не впечатлила.
Подскочив к мужу, женщина толкнула его в грудь, и он плюхнулся на кровать. Она взобралась сверху, припечатала Руслана своим пышным телом, и сверкнула налитыми кровью, мутными глазами.
— Ты самый отъявленный подлец Соколов! Мерзавец, изменяешь мне, и думаешь, что я буду молча терпеть это унижение?! Или вчера был привилегированный день для твоей мелкой шлюшки Алисы?! Это с ней ты кувыркался? От тебя за версту тащит её духами! — прорезались плаксивые нотки в ее голосе, она заколотила кулачками по его плечам, по щекам хлынули пьяные слезы, размазывая густо нанесенную на ресницы тушь.
Спихнув Свету, он выпрямился, с отвращением скривил губы.
— Опять надралась? Ну, давай, рассказывай, чё за горе у тебя сегодня, милая? Тебе не остопиздела эта скотская жизнь?! Позоришь меня, тварь! — резко поднявшись, он сдернул хнычущую жену на пол, заставил встать на ноги, и встряхнул.
Упоминание об Алиске, да еще в столь презрительной форме, брошенное обвинением Светланой, всколыхнуло в его душе бешенство. Он никому не позволял даже косо смотреть в сторону Крошки, и запросто ударил бы того, кто посмел бы оскорбительно высказаться о ней.